Женщина уже хотела было облизнуть свой обмакнутый в пищу палец, когда пробовальщик вдруг позеленел и повалился набок. Он дышал часто-часто и с большим трудом. Агония длилась очень долго, пока смерть не оборвала мучений несчастного.
Лица окружающих вытянулись и окаменели. Жрецы далай-ламы зыркали глазами на Лобсанга и Кулу, те, в свою очередь, сверлили их злобными взглядами. Монгол вытащил кинжал.
Скуирелли с трудом перевела дыхание.
– Значит, еда была отравлена?
– Да, – ответил Лобсанг – Но чья еда? Бунджи или далай-ламы?
Обмен гневными взглядами возобновился.
– Послушайте, – вздохнула Скуирелли, вытерев палец о подушку. – Почему бы нам не выбросить всю эту отраву и не начать заново. Я готовлю неплохой фасолевый салат.
– Сейчас я приведу повара, – воскликнул Кула, выбегая из комнаты.
Поваром оказался маленький толстячок тибетец, словно слепленный из сырого теста. Он дрожал, как пудинг на сильном ветру.
– Как ты смел отравить еду, повар? – заорал громовым голосом Кула.
– Я ее не отравлял.
Монгол приблизил самый кончик своего кинжала к пульсирующей шейной артерии бедняги.
– Врешь! Сейчас я располосую тебе глотку!
– Не я отравил еду! Китаец!
– Что еще за китаец?
– Он сказал, что моя сестра в Лхасе будет изнасилована, если я не отвернусь, пока он кое-что подсыплет в пищу.
– В чью? Бунджи или далай-ламы?
– Бунджи.
– Ты уверен?
– Я не стал бы лгать, монгол, – затрясся от страха повар, – зная, что ты перережешь мне горло, если я это сделаю.
– Ладно. Хорошо, что ты сказал правду, – произнес Кула, резко повернул голову повара и перерезал ему кинжалом глотку.
– Зачем ты это сделал? – в ужасе вскричала Скуирелли, отворачиваясь.
– Я всегда караю предателей, – объяснил монгол, вытирая лезвие о волосы убитого.
Актриса долго смотрела на мертвого повара. Наконец до ее сознания дошло, какая ужасная смерть ей угрожала.
– Они хотели меня убить, – произнесла она каким-то убитым голосом.
– Да, – подтвердил Кула.
– Надо найти в себе чувство сострадания и простить их, – вставил далай-лама.
– Они уже во второй раз пытаются убить меня! Несмотря на то что я нахожусь под покровительством Первой леди. – В голосе актрисы чувствовались гневные нотки.
– Эти китайцы – сущие демоны, – высказал свое мнение Лобсанг. – Бездушные демоны.
– Преобразите свой гнев в понимание, – наставительно произнес далай-лама. – И новообретенное понимание употребите для создания подлинной гармонии. Озарите весь мир этим светом!
Скуирелли Чикейн поднялась с подушки, голубые глаза ее сверкнули стальным блеском. Воздев дрожащий кулачок к потолку, она воскликнула:
