– Я не могу уследить за ходом ваших мыслей, бунджи Ринпоче.
– Люблю, когда меня так называют. Послушайте, у вас очень фотогеничное лицо. Вы не хотели бы сыграть сами?
– Сыграть?
– Ну да! Я могу еще поставить мюзикл «Агнец Света». Как в свое время «Эвиту». У вас хороший голос?
– Но вы же бунджи! Ваш первый долг – править Тибетом, если, конечно, китайцы не отправят вас на тот свет.
– Уже пытались, – махнула рукой Скуирелли. – Теперь я нахожусь под защитой Первой леди. Если со мной что-нибудь случится, она прикажет забросать их ядерными бомбами.
– Надеюсь, вы не стремитесь спровоцировать ядерное нападение на Китай?
– Я-то? Нет, конечно. К этому времени я уже реинкарнирую, и мне будет все равно, лишь бы только я не возродилась гражданином Китая.
Раздался стук в дверь. Далай-лама приподнялся.
– Принесли ужин. Прошу вас. Отужинаем и поговорим еще. Войдите.
Слуги внесли ароматные блюда на серебряных подносах.
Кула и Лобсанг оказались тут как тут.
Скуирелли шумно принюхалась.
– Пахнет классно! Что это?
– Тсампа.
– Видимо, диковинное что-то. А это что за суп?
– Тхукпа-лапша. Очень вкусная вещь.
– Тибетская лапша? Замечательно!
– Подождите, не прикасайтесь!
– Почему? Сначала надо прочитать какие-нибудь буддийские молитвы?
– Сперва всю еду должны попробовать.
– Зачем?
– А вдруг она отравлена.
– Кому взбредет в голову отравить вас? Вы такой милый человек.
– Отравить могут вас, – без тени злобы отозвался далай-лама.
– Эй, не нападайте на бедную девушку! Ведь в конце концов я, как и вы, буддистка.
Вошел пробовальщик еды, поклонился всем присутствующим и под внимательным взглядом Лобсанга Дрома, Кулы и свиты далай-ламы стал в огромных количествах заглатывать все подряд. Скуирелли Чикейн не сводила с него испуганных глаз.
– Вы что, не кормите его? – догадалась женщина.
– Его держат в постоянном голоде, – объяснил далай-лама, – чтобы ничто не мешало ему выполнять свои обязанности.
Пробовальщик наконец отведал все блюда и сел. Все выжидающе смотрели на него.
Скуирелли недоверчиво покосилась на свое окружение.
– Мы что, ждем, не отдаст ли этот бедный парень концы?
– Да, – подтвердил Кула.
– И сколько времени это длится?
– Если пища уже остыла, а пробовальщик все еще дышит, значит, отравы не подсыпали.
– Терпеть не могу остывшее!
– Ваш священный долг, как бунджи-ламы, подавлять соблазны материального мира, – напомнил ей Лобсанг.
– Горячая еда не соблазн, а необходимость, – произнесла Скуирелли, тайком погружая палец в свою тсампу. Самое время попробовать лакомство, пока все ждут, не окочурится ли пробовальщик.
