И сержант очутился по ту сторону стенки. Потом он вызвал:
— Ермолов!
Правофланговый великан Ермолов, грохоча сапогами, вскарабкался на стену. Доски под ним затрещали, но он уже перевалился через край.
— Mусков! — вызвал сержант.
Большой, сильный Мусков, пыхтя, перелез через стенку.
— Сидоров!
Сидоров, знаменитый ротный плясун, кошкой взметнулся и перемахнул через стенку.
— Зайчиков!
Зайчиков сделал шаг вперёд:
— Разрешите обратиться, товарищ сержант.
— Обратитесь…
— Видите, товарищ сержант… оно для меня чересчур, как бы сказать, высокое! Нет ли тут чего-нибудь пониже?
Молодые солдаты засмеялись. Сержант посмотрел на «русскую стенку», на Зайчикова и сказал:
— Выбирать не приходится. Такое уж положено по уставу. Попробуйте!
Зайчиков вздохнул, отошёл немного, разбежался, подбежал к стенке и… упёрся в неё руками:
— Нет, не достать, товарищ сержант!
— А ну-ка, ещё раз!
Зайчиков снизу вверх посмотрел на серые доски «русской стенки», снова вздохнул и… но тут, на его счастье, вышел дневальный и закричал на весь плац:
— Седьмая рота, кончай занятие!
Всё отделение зашагало в столовую. Рассаживаясь вдоль длинных белых столов, молодые солдаты шутили:
— Левому флангу не давайте! — Он нынче не заработал!..
— «Русскую стенку» не одолел…
— А ты, Зайчиков, закажи себе отдельное препятствие…
— Скажи — детское…
Зайчиков обиделся, уткнулся в тарелку и молча глотал горячий жирный суп-крошёнку.
Вечером после мёртвого часа все пошли в красный уголок. А Зайчиков остался в казарме. За окошком моросил скучный дождик. Зайчиков послушал, как за стеной, в красном уголке, заливается баян и гремят новые, ещё не стёртые подковки плясуна Сидорова. Потом он снял с вешалки фуражку и вышел на плац. Здесь было тихо и пусто. Одинокая ворона сидела на препятствии номер два. Зайчиков потрогал мокрые, шершавые, истерзанные каблуками доски. Потом он отошёл подальше, разбежался, подбежал к стенке, подпрыгнул, но не достал до края, а только спугнул ворону. Она насмешливо каркнула и улетела.
Зайчиков снова разбежался и снова подпрыгнул. Ещё немного, кажется ещё чуточку, и он ухватился бы за край. Но доски были скользкие — он сорвался и упал.
Стиснув зубы, Зайчиков снова разбежался. И вдруг, на бегу, он чуть не сбил кого-то с ног. Зайчиков вгляделся и… оторопел. Перед ним стоял низенький, коренастый капитан — дежурный по гарнизону.
— Товарищ дежурный по гарнизону, — залепетал Зайчиков, вытягиваясь, — пппростите меня… я нечаянно… темновато здесь…
