По жить казалось мне смешно и невозможно.
О господи! да будет власть твоя.
Надломлены мечты, но я роптать не вправе…
О сердце, замолчи… Expectans expectavi…
24 декабря 1894
Ты не ведала слов отреченья.
Опустивши задумчивый взор,
Точно в церковь, ты шла на мученья,
Обнаженной, забыла позор.
Бея полна неизменной печали,
Прислонилась ты молча к столбу, —
И соломой тебя увенчали,
И клеймо наложили на лбу.
А потом, когда смели бичами
Это детское тело терзать,
Вся в крови поднята палачами,
«Я люблю» ты хотела сказать.
3 ноября 1804
Я лежал в аромате азалий,
Я дремал в музыкальной тиши,
И скользнуло дыханье печали,
Дуновенье прекрасной души.
Где-то там, на какой-то планете,
Без надежды томилася ты,
M ко мне через много столетий
Долетели больные мечты.
Уловил я созвучные звуки,
Мне родные томленья постиг,
И меж гранями вечной разлуки
Мы душою слилися на миг.
9 августа 1895
Израненной рукой схватившись за карниз,
Над темной пропастью я трепетно повис.
Бесстрастно в вышине печалилась луна,
Стонала вдалеке беспечная волна,
И с этим ропотом сливалось, в отдаленья,
Гитары ласковой унылое моленье.
Я посмотрел вокруг. Высокая луна
В прозрачной синеве бледна и холодна.
Окно с решеткою, окно моей тюрьмы.
А там… безмолвный мрак и камни в бездне тьмы!
И вспомнил я любовь… твое непостоянство…
И пальцы разошлись, — я кинулся в пространство!
25 декабря 1894
Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто жизненной тропой,
Как бедный нищий, мимо саду
Бредет по знойной мостовой.
Ф. Тютчев
К скамье у мраморной цистерны
Я направлял свой шаг неверный,
Но не дошел, но изнемог
И вдалеке упал на мох.
Там у бассейна в перебранке
Стояли стройные гречанки,
Я к ним взывал; мой стон для них
Был слишком чужд и слишком тих.
Вот боль затихла в свежей ране…
Но целый ад пылал в гортани!
Святыней для меня тогда
Была б студеная вода!
Я встать пытался, но напрасно.
Стонал, — все было безучастно…
И мне пригрезилось в бреду,
Что я в магическом саду.
Цветут каштаны, манят розы,
Порхают светлые стрекозы,
Над яркой роскошью куртин
Бесстрастно дышит бальзамин.
И, все ж, нигде воды ни капли!
Фонтаны смолкли и иссякли,
И, русла обнажив свои,
Пленяют камнями ручьи.
Я, мучим жаждой беспощадной,
К ручьям, ключам бросаюсь жадно,
Хватаю камни, изнемог —
И вновь упал на мягкий мох.
Что мне до всех великолепий!
Волшебный сад — жесточе степи!
Воды! воды! — и тщетный стон
Холодным эхо повторен.
10 февраля 1895
