Полурасцветшие цветы
Внушают нам любовь и нежное участье,
И девственной Луны пленительна мечта.
Но есть иная красота.
Души влюбленной сладострастье.
Пред этой чудной вспышкой счастья
Полубожественного сна,
Стыдливость чуть горит воспоминаньем бледным,
Как потускневшая Луна
Пред Солнцем пышным и победным.
М.А. Дурнову
Прекрасен полуночный час для любовных свиданий,
Ужасен полуночный час для бездомных теней.
Как сладко блаженство объятии и страстных рыданий,
И как безутешна печаль о возможном несбывшихся
дней!
Прекрасен полуночный час для любовных свиданий.
Земля не устанет любить, и любить без конца.
Промчатся столетья и будут мгновеньем казаться,
И горькие слезы польются, польются с лица,
И тот не устанет рыдать, кто любви был бессилен
отдаться.
А мир будет вечно любить, и любить без конца.
Франческа, Паоло, воздушные нежные тени,
Вы свято любили, и светит вам нежность в Аду.
Но горе тому, кто замедлил на первой ступени,
Кто ввериться снам не посмел и всю жизнь протомился
в бреду.
Франческа, Паоло, в несчастьи счастливые тени!
«Тебя я хочу, мое счастье…»
Тебя я хочу, мое счастье,
Моя неземная краса!
Ты — Солнце во мраке ненастья,
Ты — жгучему сердцу роса!
Любовью к тебе окрыленный,
Я брошусь на битву с судьбой
Как колос, грозой опаленный,
Склонюсь я во прах пред тобой
За сладкий восторг упоенья
Я жизнью своей заплачу!
Хотя бы ценой преступленья —
Тебя я хочу!
«Был покинут очаг. И скользящей стопой…»
Был покинут очаг. И скользящей стопой
На морском берегу мы блуждали с тобой.
В Небесах перед нами сверкал Скорпион,
И преступной любви ослепительный сон.
Очаровывал нас все полней и нежней
Красотой содрогавшихся ярких огней.
Сколько таинства было в полночной тиши!
Сколько смелости в мощном размахе души!
Целый мир задремал, не вставала волна,
Нам никто не мешал выпить чашу до дна.
И как будто над нами витал Серафим,
Покрывал нас крылом белоснежным своим.
И как будто с Небес чуть послышался зов,
Чуть послышался зов неземных голосов.
«Нет греха в тех сердцах, что любовь пьют до дна,
Где любовь глубока — глубока и полна.
Если ж стынет очаг, пусть остынет совсем,
Тот, в ком чувство молчит, пусть совсем
будет нем».
И от прошлого прочь шли мы твердой стопой,
