— Позвоните в Центральный военно-морской музей, — посоветовали мне. — Анатолий Иванович Савченко должен знать. Уж если он не знает…
Анатолий Иванович знал. Через несколько минут он диктовал мне по телефону список санитарных судов: «Воронеж», «Вятка», «Вологда», «Карелия», «Герцен»… Никаких МСО в перечне не было. А ведь это официальный документ!
Тогда я взял в библиотеке книги об обороне Заполярья. Их оказалось достаточно много. Я читал эти книги одну за другой и уже потерял надежду докопаться до истины, как вдруг…
«Наш малый охотник сопровождал баржу с боеприпасами и МСО-3, зверобойный бот типа «Алеут», приспособленный под санитарное судно», — читал я, еще не веря в такую удачу! А написано это было в книге воспоминаний североморцев, изданной в Мурманске в 1975 году. Были все-таки МСО, были!
Но вот ведь что печально: получалось, что эти героические суденышки, спасшие столько человеческих жизней, сохранились в памяти считанных людей. Они, МСО, даже не числятся в списках без вести пропавших кораблей!
Вот ведь что бывает с нашей памятью вообще и с памятью о войне в частности.
А теперь о Мурманске 1942 года. Город горел. Если в 1941 году случались недели, когда воздушных налетов не было, то теперь фашисты бомбили город постоянно. 5-й немецкий воздушный флот неукоснительно выполнял директиву Гитлера как можно скорее разрушить сооружения порта Мурманск.
Город был преимущественно деревянным с толевыми и драночными крышами, и едва успевали сбить пламя с крыши одного дома, как загорался следующий. Фугасные бомбы рвали в клочья причалы, вздымали в воздух склады. Впрочем, послушаем очевидцев.
Вспоминает бывший капитан порта Г. В. Вольт:
«Воздушная тревога застала меня около дома № 4 по улице Володарского. Я услышал разрывы бомб и увидел дымки рвущихся в воздухе снарядов, а среди них пять или шесть разлетающихся веером самолетов. В воздухе также были видны черные клубы дыма от разорвавшихся кассет, и вслед за этим я услышал сильный шум летящих зажигалок, упавших и усеявших всю площадь от дома № 4 до улицы Карла Маркса. Кругом все горело. Горел новый клуб, дом таможни, клуб имени Володарского. В горящих в овраге складах что-то взрывалось и валил едкий желтый дым. Оглянувшись, я увидел, что весь портовый поселок представлял собой сплошное море огня и дыма…
На улице Челюскинцев, около остановки автобуса, лежали обгоревшие трупы женщины с девочкой лет семи, которая обняла женщину обеими руками за шею. Немного дальше, из укрытия, достали около десяти трупов задохнувшихся и сгоревших женщин и детей, у которых отваливались конечности…»
