«Но каким же образом улавливают его приборы?!» - искренне, не для публики, а сам по себе изумился Эпфель.
«Военная тайна!» - обескураживающе улыбнулся командир «летающей лаборатории».
«А что вы делаете, если след - тепловой, дымовой или планктонный - приводит вас к крадущейся под водой субмарине?»
«Мы сбрасываем радиогидроакустические буи».
«Вот эти? Как они похожи на огнетушители!»
«Эти огнетушители бывают двух типов: активные - пеленгуют лодку звуковыми лучами и выдают нам по радио данные о ее движении; пассивные - слушают шум лодки и транслируют его на борт. Бортовая ЭВМ сверяет спектр шума с образцами в электронной памяти и сообщает мне тип лодки, ее название и фамилию командира».
«Браво! Это похоже на то, как шериф определяет отпечаткам пальцев личность преступника». «Совершенно верно. Шумовой спектр каждой лодки так же индивидуален, как у человека - кожные узоры».
«И что вы делаете, если подводная лодка чужая?»
«В мирное время следим. В военное - сбросим на нее атомную глубинную бомбу «Лулу».
«Лулу? Это имя придумал Аполлинер для своей возлюбленной! А как зовете свою возлюбленную вы, майор?»
Лицо Джексона тает на экране в сладчайшей улыбке: «Мими, если будет угодно, сэр!»
Этой фразой репортаж кончался. Эпфель пришел в ярость от убогости того, что записано. Он едва не нажал красную клавишу «стирание», как из аппаратного бокса его позвал вахтенный оператор. На светокарте срединной части Атлантики мигал индикатор гидрофона №144.
– Кажется, вам повезло! - усмехнулся офицер. - В кои-то веки в нашем районе неопознанный гидросферный объект. Скорее всего иностранная подводная лодка.
– Русская?! - У Эпфеля перехватило дыхание.
– Во всяком случае наших здесь нет… Поторопитесь! Экипаж самолета - бортовой номер дюжина - занимает свои места.
Все восторги по поводу редкостной удачи Эпфель загнал на дно души. Схватив портативный магнитофон, он опрометью бросился на стоянку, где дежурный «Орион» уже прогревал моторы. «Флагманскому репортеру» отвели место в проходе между кабинками операторов теплопеленгатора и газоанализатора. Весь полет за экранами индикаторов следили не глаза Эпфеля, а два живых объектива мониторов «Телеандра».
Майор Джексон вывел свой «Орион» в точку гидрофона №144. Он снизился так, что ветер стал швырять соленые брызги в лобовые стекла самолета. Джексон включил стеклоочиститель. Размеренно заходили щетки, и пилотская кабина напомнила майору уютный салон родного «форда».
