Янкеле много рисовал. Сапожник Коткес попросил его:
— Янкель, нарисуй мне сапог, а я его в окне вывешу. А тебе за это набойки поставлю, губернаторские!
Янкеле нарисовал чернилами сапог, провёл по голенищу черту мелом, что означало блеск, и подписал, как просил Коткес, по-русски:
ПОЧИНЯЮ
МУЖЕСКИЙ И ЖЕНСКИЙ ОБУФЬ
Потом явилась галантерейщица Хана. Она заказала плакат: пудовая гиря висит на нитке, а нитка не рвётся. И подпись:
На этом заказе Янкеле заработал семь копеек. Слава его росла. Во дворе заговорили:
— Вы видели, какой он сделал Коткесу сапог? У простой табачницы, у Двойры, такой способный мальчик, такой талант!
Слух о Янкеле дошёл до оптовой бакалейщицы мадам Мошковской.
В субботу она велела прислуге Юзефе привести Янкеле.
Янкеле пошёл с Юзефой. Вот он осторожно ступает по скользкому полу. Какой он чистый, этот пол! Янкеле никогда не думал, что полы, по которым целый день ходят ногами, могут так блестеть! А вот там какие-то деревья в бочках, прямо в комнате. А на стене висят тарелки!
— Юзефа, зачем тарелки на стене, точно карточки? А что там за шуба на полу?
— Это не шуба, — засмеялась Юзефа, — это белый медведь!
— Разве бывают белые? — удивился Янкеле.
— Тише, Янек, обожди здесь, я пойду скажу.
Янкеле остался один. Было тихо. Где-то важно тикали часы. Медвежья голова скалила пасть и сверкала стеклянным глазом. Янкеле стало не по себе: «Непонятный там медведь — белый!»
Вдруг скрипнула дверь, и показался Моник, младший сын Мошковской. На нём был синий матросский костюм с белым воротничком.
Моник долго смотрел чёрными неподвижными глазами на Янкеле, потом засунул палец в рот и сказал:
— А ты не знаешь, зачем я пришёл?
— Нет, — признался Янкеле.
— Меня мама прислала смотреть, чтобы ты ничего не стащил.
Янкеле покраснел и тихо сказал:
— Я лучше уйду. Где тут уходят?
Он повернулся к двери. Но мадам Мошковская уже двигалась ему навстречу. Шелестело тёмное шёлковое платье. Седые волосы просвечивали сквозь чёрные кружева платка. Она со вздохом опустилась на стул:
— Монечка, иди к себе! — и стала в упор разглядывать Янкеле, как и Моник, не мигая. — Так это ты и есть знаменитый Янкеле Сарры-Двойры, табачницы? Ты на самом деле замечательно рисуешь?
