Пройдя сквозь вращающиеся двери, она тут же увидела Роберта. В конце коридора, где стояли светло-серые диваны и низкий столик с цветами, было что-то вроде зала ожидания – там-то и стоял освещенный солнцем Роберт и неотрывно смотрел в окно. Услышав ее шаги, он обернулся и, сощурившись, пытался разглядеть в темноватом коридоре, кто идет. У Энни защемило сердце – такой незащищенный и потерянный был у него вид. Он был так бледен, что та часть лица, что освещалась солнцем, чуть ли не просвечивала. Узнав ее, он пошел навстречу, печально улыбаясь. Они обнялись и некоторое время стояли так молча.
– Где она? – наконец выдавила из себя Энни.
Взяв жену за руки, Роберт слегка отстранил ее от себя, чтобы видеть лицо.
– Грейс отвезли вниз. Сейчас делают операцию. – Увидев, что брови Энни озадаченно сдвинулись, он быстро продолжил, не дав ей вставить слово: – Врачи говорят, что она справится. Хотя сознание еще не восстановилось, но разные анализы и сканирование показывают, что мозг не поврежден.
Он замолчал, сдерживая волнение, а Энни ждала продолжения, внимательно следя за его лицом. Видя, каких усилий ему стоит говорить спокойно, она поняла, что муж что-то скрывает.
– Не молчи.
Но он, не в силах больше выговорить ни слова, зарыдал. Просто опустил голову и стоял так, с трясущимися плечами, все еще держа руки Энни. Она осторожно высвободила их и сама сжала его ладони.
– Расскажи мне все.
Муж тяжело вздохнул и, запрокинув голову, некоторое время стоял, уставившись в потолок – не в силах посмотреть ей в глаза. Открыл рот и – снова закрыл. Потом, одолев себя, произнес:
– Ей ампутируют ногу.
Позже, вспоминая свою реакцию на эти слова, Энни переживала сложные чувства – от изумления до стыда. Она никогда не относила себя к людям, стойко переносящим невзгоды, – пожалуй, только на работе она легко и даже не без удовольствия справлялась с трудностями. Эмоции свои она тоже обычно не скрывала. Однако Роберт, сорвавшись, определил тем самым ее дальнейшее поведение. Он разрыдался, а это означало, что она должна держать себя в руках. Кому-то надо не терять голову – иначе они просто погибнут.
Энни понимала, что в другом случае они могли бы поменяться местами. Известие о том, что сейчас врачи делают с ее дочерью, пронзило Энни словно кинжалом. Ей хотелось во весь голос закричать, завопить от невыносимой боли, но она сдержалась, и тогда в голове вдруг зароились вопросы – такие конкретные и деловые, что кому-то она могла показаться бесчувственным бревном.
