И все же ей очень хотелось открыться Колину. Не думая, чем это может для нее кончиться, девушка прижалась мокрой щекой к его руке:
– Колин, прости меня… за грубость. Я только потом узнала, что ты… Ну, в общем, ты меня понимаешь. Поверь, я глубоко сожалею о случившемся.
– Я тебя понимаю, как никто другой, – он прижался лицом к ее волосам.
Анабелла задрожала и снова начала всхлипывать.
Преодолевая смущение, она повернулась к нему лицом:
– Теперь ты понимаешь, почему я боялась… лечь с королем… и… и с любым другим мужчиной. Ты прав, я девственница. И, как все девственницы, страшусь боли, страшусь унижения, но более всего боюсь остаться одна с ребенком. Ты ведь сам незаконнорожденный и можешь меня понять.
Он кивнул и вытер кончиком пальца слезу на ее щеке.
– Ты, наверное, знаешь, – он погладил соленым пальцем ее губы, – что есть другие способы защитить себя от появления ребенка.
Сердце Анабеллы болезненно сжалось. Неужели Колин сторонник этих омерзительных греховных средств?
– Да, есть травы, которые убивают неродившегося младенца. Многие актрисы ими пользуются, но я… я не смогу.
Колин сдержанно улыбнулся:
– Нет, я имею в виду совсем другое. Это способ избежать зарождения плода.
Анабелла, не понимая, смотрела на него.
– Как это?
– Из бараньих кишок делают специальное приспособление. Его Величество пользуется им, чтобы не заразиться. А я применяю потому, что не хочу плодить безродных детей. Я так же серьезно отношусь к этому, как и ты.
Посмотрев ему в глаза, она поняла, что он и не собирался насмехаться над ее наивностью. Совершенно забыв о деликатности обсуждаемой темы, девушка удивленно воскликнула:
– Да, но как могут здесь помочь бараньи кишки? Я ничего не понимаю.
– Эта штучка похожа на чехольчик или мягкие ножны. Мужчина одевает ее на свой «меч».
Анабелла зарумянилась от смущения, но не смогла переменить тему.
– И это помогает?
– Да, в большинстве случаев.
– А почему об этом не знают ни актрисы, ни светские повесы?
Колину, похоже, стало неудобно продолжать разговор, и он отвел взгляд в сторону.
– Большинство мужчин не подозревает об этом. Мне рассказали во Франции, когда я был королевским… гм… где я собирал сведения для короля. – Помолчав, он добавил: – Те же, кто знают, не любят пользоваться – это уменьшает наслаждение.
Едва до Анабеллы дошел смысл последних слов, как в душе ее вскипели гнев и обида:
– Так-так… я сразу должна была догадаться… ведь это вполне естественно. Если что-то ограничивает удовольствия мужчин, они ни за что не расскажут об этом женщинам, – выскользнув из-под его руки, она возбужденно заходила по комнате. – Ни одного мужчину не волнует, что женщины вынуждены терпеть тяготы беременности. Им безразлично, что женщины умирают в родах, независимо от того, хотели они ребенка или нет. Мужчин всегда интересует только собственное наслаждение и ничего более!
