Вернер опять с подозрением взглянул на меня. Как только я уйду, он уничтожит варежку и, может, еще какие-либо улики. Но у меня нет права ни допрашивать, ни арестовывать его. Все равно, подумал я, если нельзя иначе, я свяжу его и сбегаю за участковым. Веревка найдется. Ну, а дальше? Вдруг из-за этого я упущу возможность заполучить другие, более веские доказательства? Вюнше и Гартвиг знали факты по материалам дела лучше меня… Да что там материалы! Никакие бумаги не в состоянии полностью отразить истинную жизнь, мою жизнь, мое дело. Кому лучше меня это все известно? Но ведь дело может касаться и судеб других, о которых я мало или вообще ничего не знаю. Опять сомнения, опять неуверенность. Я смутно предполагал, что для раскрытия уголовного преступления следует знать не только подозрительные факты и личность преступника.
Удачное стечение обстоятельств вывело меня на убийцу. Однако многое было неясным, и прежде всего - мотив преступления… Ладно, незачем усложнять простые вещи! Яшке вломился в дом Улы. Доказательство налицо. Он угрожал Мадеру, подозревая его в связи с Соней. Вот и мотив. Главное - схватить убийцу и обезвредить, а писанина и все прочее - дело полиции…
Яшке не спускал с меня настороженного взгляда. Видно, он тоже не решил, как ему со мной поступить. Когда я глянул на него, он чуть заметно вздрогнул.
- Положи на место варежку да убирайся! - с раздражением сказал он и шагнул ко мне.
Я присел на стул, будто и не собирался уходить.
- Значит, не хочешь уйти добром? Ну смотри.
По-видимому, Яшке что-то задумал. С кривой усмешкой он направился к шкафу. Я насторожился. Второй раз не дам себя околпачить, за вчерашние побои отплачу ему вдвойне, а то и втройне!
Он поставил на стол полбутылки водки и подвинул мне стакан.
- Пей, легче разговаривать будет.
Я отказался.
- Где вторая? - спросил я, помахав варежкой. Яшке беспомощно поднял руки ладонями ко мне и в следующий миг схватил конец варежки. Я держал другой ее конец.
- Отпусти! - потребовал он.
- Нет, ты отпусти!
Каждый тянул варежку к себе, и я уже не помню, кто нанес первый удар. И пошла потасовка. Мы катались по полу, опрокидывая стулья, пыхтели, стонали, кряхтели. Яшке все норовил боднуть меня под дых своим чугунным черепом. Одна из таких попыток оказалась удачной. Меня затошнило, я скрючился от боли, но противника не выпустил. Наконец я подмял его. Отняв варежку, запихал ее в карман и не без труда поднялся. Боль под ложечкой понемногу стихала. Я торжествовал.
