— Вот новый нож, который я выбрал, — сообщил вернувшийся Учитель. — Он хорошо подходит к моей руке.
Кладовщик кивнул, неохотно оторвавшись от часов Эллери. Придвинув к себе толстый том, похожий на гроссбух, он зафиксировал в нем обмен ножей. Эллери, вновь подчиняясь импульсу, протянул ему часы:
— У меня при себе еще одни. Хотите поносить эти до моего отъезда?
Глаза Сторикаи сверкнули, когда он поднял лицо к учителю. Старик улыбнулся и кивнул, словно отвечая ребенку. Эллери надел часы на широкое запястье Кладовщика. Покидая склад вместе с Учителем, он обернулся и увидел, как бородатый мужчина вертит золотые часы в луче солнца.
* * *
— Это ваш храм или ратуша? — спросил Эллери, когда они вошли в самое высокое и импозантное из всех общественных зданий с окнами в вертикальных нишах почти от пола до потолка.
— Это Дом Священного Собрания, — ответил Учитель. — Здесь у меня и у Преемника есть свои комнаты. В этом зале Совет Двенадцати проводит собрания, как ты увидишь, Элрой. Как ты уже видел.
Элрой!
Значит, вчерашнее не было сном.
И что значит «уже видел»?
Что, в конце концов, было реальностью, а что нет? — в отчаянии думал Эллери. «Ты не должен больше задавать вопросы, — в конце концов приказал он себе. — Слушай и смотри».
Эллери видел перед собой зал, тянущийся во всю длину здания, наподобие школьного. В нем находились только очень длинный и узкий стол с четырьмя скамьями — двумя длинными и двумя короткими — по бокам. Единственная лампа, которую Эллери видел в Квинане, горела на консоли над дверью в дальней стене напротив входа — это, по-видимому, объясняло покупку керосина, которую Учитель совершил в магазине «Край света»... Если где-то и был край света, так, безусловно, здесь, в Долине Квинана, окруженной Холмом Испытаний.
Старик снова заговорил, указывая посохом на тусклый, желтоватый, мерцающий свет. Двери в длинных стенах слева и справа ведут в спальные помещения, объяснил он; единственная дверь в левой стене ведет в его комнату, вдвое большую каждой из двух комнат за двумя дверями в правой стене. Шагнув направо, патриарх постучал посохом в одну из дверей.
Ее тут же открыл юноша лет восемнадцати или девятнадцати с внешностью ангела Микеланджело; лицо его обрамляла курчавая бородка.
Ангельское лицо озарилось радостью.
— Учитель! — воскликнул юноша. — Когда мои братья прибежали из школы сообщить, что ты объявил выходной день и почему ты это сделал, я облачился в мантию. — Он указал на одеяние, похожее на мантию старика, потом повернулся к Эллери и взял его руки в свои: — Добро пожаловать, Гость. Да будет благословен Вор'д.
