— Харьковская операция обошлась нам дорого. Сейчас немцы, невзирая на понесенные в ходе этой операции большие потери, все-таки намного сильнее нас. Надо думать, что как только они приведут себя в порядок, обязательно воспользуются своим превосходством и предпримут новое наступление. Для отражения новых ударов нам крайне вужны резервы центра, иначе мы не устоим… Мне думается, — продолжал главком после небольшой паузы, — что в целях ускорения решения этого важного для нас вопроса хорошо было бы вам, Никита Сергеевич, побывать в Москве.
— Согласен, — ответил член Военного совета, — но, поскольку я недостаточно компетентен в чисто военных вопросах, мне будет трудно убедительно обосновать в Ставке нашу просьбу о срочной помощи резервами из центра. Думаю, что для успеха подобной миссии необходимо, чтобы в Москву выехал вместе со мною генерал Баграмян…
После короткого обмена мнениями все мы согласились с этим предложением.
Нетрудно понять всю остроту чувств, испытываемых мною в связи с предстоящей поездкой в Москву. Теперь встреча с Верховным Гла-внокомандующим не сулила ничего приятного, и это не могло не действовать на меня удручающе.
На следующий день мы с членом Военного совета вылетели в Москву.
И. В. Сталин в присутствии других членов ГКО принял нас незамедлительно, внимательно выслушал, провел с нашим участием обсуждение сложившегося на южном крыле советско-германского фронта трудного положения.
В отличие от других участников этого обсуждения, И. В. Сталин был спокоен, сдержан. Видно было, что все его мысли поглощены одним настойчивым желанием предотвратить дальнейшее ухудшение обстановки на юге, помочь нашим войскам во что бы то ни стало отстоять занимаемые рубежи.
Конечно, Верховный мог бы серьезно упрекнуть нас за допущенные ошибки, возложить на нас всю тяжесть ответственности за неудачу. Но Сталин, невзирая на случившееся, вел себя с большим достоинством, проявляя завидную твердость и спокойствие.
В этой связи мне хочется, забегая вперед, сказать, как неизменно спокойно вел себя Верховный Главнокомандующий весной 1943 года, когда в Ставке обсуждался план Орловской наступательной операции, являвшейся составной частью битвы на Курской дуге. Как известно, до этого Красная Армия нанесла крупнейшее поражение немецко-фашистской армии под Сталинградом, далеко отбросила ее войска на запад. Добившись значительного превосходства в силах над врагом, Ставка Верховного Главнокомандования готовила ставшую вскоре знаменитой Курскую битву. И тогда в столь благоприятно изменившихся в нашу пользу условиях никто из военачальников не заметил у Верховного Главнокомандующего никаких признаков самодовольства и преувеличения достигнутых побед.
