Вмиг до ушей разорвался черный, осклабленный рот.
Тут воскликнули вы: «Он просветленно смеется…»
И густолиственный лавр страшный череп покрыл.
1915
«Пришла… И в нечаемый час…»
Пришла… И в нечаемый час
Мне будишь, взметая напасти,
Огнями блистательных глаз
Алмазные, ясные страсти.
Глаза золотые твои
Во мне огневеют, как свечи…
Люблю: — изныванья мои,
Твои поцелуйные плечи.
1916
Цветок струит росу.
Живой хрусталь в пруду.
Так жизнь, мою росу,
В живой хрусталь снесу…
С улыбкой в смерть пройду.
Июль 1916
Дорнах
(Леониду Ледяному)
Вы — завсегдатай съездов, секций,
Авторитет дубовых лбов,
Афишами публичных лекций
Кричите с уличных столбов.
Не публицист и не философ,
А просто Harlequin Jaloux,
Вы — погрузили ряд вопросов
В казуистическую мглу,—
Вы томы утонченных мистик,
Нашедши подходящий тон,
Сжимаете в газетный листик,
В пятисотстрочный фельетон.
Корней Чуковский вас попрытче,
Ю. Айхенвальд пред вами тих;
Вы и не Нитче и не Фритче,
А нечто среднее из них.
Года вытягивая в строки
Крикливых мыслей канитель,
Вы — пестроногий, пестробокий
Бубенчатый Полишинель.
1917
Москва
Первое мая!
Праздник ожидания…
Расцветись, стихия,
В пламень и сапфир!
Занимайтесь, здания,
Пламенем восстания!
Занимайтесь заревом:
Москва,
Россия,
Мир!
Испугав огромное
Становище
Каркающих галок и ворон,
Рухни в лес знамен,
Рухни ты,
Чугунное чудовище —
Александра Третьего раздутая, литая
Голова!
Первое мая!
Первое мая!
Красным заревом
Пылает Москва!
Вольные, восторженные груди,
Крикните в пороховое марево,
В возгласы и оргии орудий,
Где безумствуют измученные люди:
«На земле — мир!
В человеках — благоволение!
Впереди — Христово Воскресение…»
И да будет первое мая,
Как зарево,
От которого загорится:
Москва,
Россия,
Мир!
В лесе
Знамен,
Как в венце из роз,
Храбро встав
На гребне времен,
В голубую твердь
Скажем:
— «Успокойтесь, безвинные жертвы:
Христос
Воскресе.
(Христос Воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ
И сущих во гробех живот даровав)».
Первое мая!
Праздник ожидания…
Расцветись, стихия, в пламень и сапфир,
Занимайтесь, здания, заревом восстания.
Занимайтесь заревом:
Москва,
Россия,
Мир!
<1918>
«Июльский день: сверкает строго…»
Июльский день: сверкает строго
Неовлажненная земля.
Неперерывная дорога.
Heпepepывные поля.
А пыльный, полудневный пламень
Немою глыбой голубой
Упал на грудь, как мутный камень,
Непререкаемой судьбой.
Недаром исструились долы,
И облака сложились в высь.
И каплей теплой и тяжелой,
Заговорив, оборвались.
С неизъяснимостью бездонной
Молочный, ломкий, молодой,
