— А что ты делаешь в самом конце сна?
— Как что, просыпаюсь! Нет, постой, я попадаю в капсулу, обычную спасательную капсулу. И еще, только что вспомнил: 26 секунд, я должен что-то сделать, куда-то попасть за 26 секунд. Доктор, Вы не знаете, что это? Почему именно 26 секунд? Я уже устал от этого! Может, попробуете ментоскоп?
— Говоришь, что тебе отпущено всего 26 секунд. — Вячеслав Добрынич озадаченно потер переносицу, не обратив ни какого внимания на паническую идею применить ментоскоп. Как врач, Вячеслав Добрынич знал, что в этом случае ментоскопирование бесполезно. Надо, подтолкнуть пациента, чтобы он сам все вспомнил, и сам восстановил свою психику. Роль врача здесь сводится только к наблюдению и ненавязчивой помощи., — Ладно, попробуем. Капитан первого ранга Прилуков, что Вы можете рассказать о вашем последнем бое?
— Я мало что помню. Мы вошли в систему, сбросили скорость. До орбиты четвертой планеты оставалось 10 астроединиц. На транспортах готовились к разворачиванию научной программы, тестировали оборудование. И тут появилась догонская эскадра: 8 крейсеров, 14 эсминцев. Они прятались в тени второй планеты, и наши локаторы их не засекли. Вячеслав, они шли боевой косой плоскостью! Проклятье, 8 крейсеров против моего рейдера и пары фрегатов! А дальше… дальше не помню, как ножом отрезало. Очнулся на «Скором» в мед. отсеке. Вот и все. Потом выяснил, что мой «Микула Селянович» погиб, но конвой отбился и ушел от погони.
— Успокойся, ляг. Славомир, попробуй вспомнить, что ты делал после сигнала тревоги, — мягкий голос врача действовал успокаивающе.
— Так, боевую тревогу пробили сразу после появления противника. Я был на вахте, поднял катера, «Надежного» оставил с транспортами, сопровождать на отходе. Сам пошел вперед, «Скорый» и катера были со мной, прикрывали с флангов. Наведение катеров обеспечивал старпом, это обычная практика на тяжелых крейсерах. А вот бой не помню, хоть убей. — «Как тебе рассказать, врачишка, про пронзительный вой сирены громкого боя, холодящий кровь, вжимающий в коконы боевых постов, заставляющий жить только длинными тягучими секундами сражения. Откуда тебе знать рев тяжелых «Полканов» и «Драконов» стартующих с ангарной палубы тяжелого крейсера. А перекрестья прицелов на пространственном экране кокона? А незабываемое ощущение возникающее, когда двигатели переходят на форсаж, и крейсер мчится сквозь надпространство, буквально обгоняя время? Ты только читал в своих справочниках, о всепоглощающем чувстве всемогущества, возникающем при киберконтакте с корабельным мозгом. Это непередаваемое ощущение единства с могучим организмом крейсера и с каждым членом экипажа.
