Ясновидящая Анна отгадывала имена, делала предсказания. Никому никаких несчастий она не предсказывала, поэтому настроение у публики быстро поднялось. Были даже небольшие подарки. Молодец, девочка! Чего зря расстраивать людей? Да и вообще, за дурные предсказания еще никто никого ничем не наградил… Ну, вот настала и наша очередь. Хотя мы подошли последними, публика не расходилась, всем хотелось все услышать до конца. Моя Анастасия начала задавать вопросы. Разумеется, о будущей учебе. Предсказательница ответила, что видит Настю, обучающуюся где-то там, где говорят на непонятном языке. Настенька пришла в восторг и спросила, любит ли ее тот, кто сейчас рядом с ней. — Кого вы имеете в виду? — переспросила ясновидящая. — Да вот же, его… — сказала Настя и указала на меня. — Но здесь же никого нет! — сказала Анна. — Да вот он я, — сказал я и протянул руку к руке ясновидящей, так, чтобы она могла слегка коснуться меня кончиками пальцев.
«Кажется, я попал в историю. Ну, ничего, как-нибудь выберусь из ситуации».
Ясновидящая коснулась меня, пощупала протянутую руку. На ее лице застыло удивленное выражение. — Как звать тебя, невидимый мне юноша? — спросила она. — Ган, — сказал я сдуру правду. Воистину — язык мой — враг мой! — Ган, Ган… хочу видеть все… Ган, — начала тихо повторять ясновидящая. — Странно, она тебя не почувствовала, — сказала Настя, глядя на меня. По спине пронеслась дрожь — на меня уставились и все остальные посетители. — Это потому, что я не человек, а самый страшный демон! — сказал я, потом растянул большими пальцами рот в обе стороны, а средними пальцами оттянул нижние веки книзу, да еще и завыл, — Уу-у!
— Я вас предупреждал, юноша, о недопустимости такого поведения! — сказал студент и сделал попытку поймать меня за ухо. Я увернулся и отпрыгнул в сторону. Парень — за мной. Он бы и не ухватил меня, но на плече сомкнулись чьи-то потные пальцы — это молодой корнет, решил присоединиться к студенту в деле борьбы против малолетних хулиганов. Пришлось провести прием, имеющий поэтичное китайское название «обезьяна крадет груши». Несильно, конечно, но вполне достаточно, чтобы корнет отпустил руку и схватился за свои оттянутые достоинства. Началась маленькая заварушка. Оставалось только выскочить из павильона и делу конец. Но, увы! Ясновидящая заговорила. Да так, что все забыли о маленьком хулигане, то есть обо мне, и замерли, слушая изменившуюся в голосе Анну. — Все не так, все плохо, все страшно, — говорила она, — все, все гибнут! Война, смерть, еще война.
