Мы не живем в настоящем и пытаемся избавиться от неприятных чувств, выбрасывая деньги на ветер, объедаясь, меняя сексуальных партнеров или работая без отдыха. Или же мы начинаем злоупотреблять алкоголем или наркотиками, что приносит временное ощущение счастья, которое быстро исчезает и делает нас еще более несчастными, чем прежде.
Люди принимают наркотики, чтобы испытать чувство эйфории, но когда у них развивается привыкание к наркотику, эйфория сменяется болезненной «ломкой». Психологи называют болезненное пристрастие «обезьяной у нас за спиной». И в этом есть свой смысл — когда люди сдаются на милость своего «обезьяньего мозга», т. е. поддаются страху, нездоровому голоду, позывам агрессии или похоти, наше существование превращается в элементарную борьбу за выживание, а в этих условиях нельзя жить в благодати. Борьба за выживание и жизнь в благодати являются взаимоисключающими понятиями. Живя в благодати, мы уподобляемся библейским лилиям полевым, которые ни в чем не нуждаются.
Однако кратковременные удовольствия не могут привести нас в это состояние. Существует ли лучший образ благодати, чем улыбка ребенка? Но дети не стремятся намеренно к благодати и не уклоняются от печали — они просто живут в своем детском мире так, как им свойственно. Это и есть благодать.
Потеря благодати приносит с собой страх, и это переводит нас в режим борьбы за выживание. А когда нам кажется, что нашей жизни нечто угрожает, мы создаем для себя план Б. Например, за две недели до рождения сына меня охватила паника. «Я никогда в жизни не был отцом! Я не знаю, как им быть! — внутренне кричал я. — Я замечательно справляюсь с жизнью в джунглях Амазонки, но мне ничего не известно о том, как воспитывать маленьких детей!»
Меня пугала уже одна мысль о том, что до конца жизни мне придется менять подгузники, вытирать сопли и выполнять другие родительские обязанности, которые, как мне казалось, совершенно несвойственны такому выдающемуся искателю приключений и духовной истины, каким я себя воображал. И тогда я сказал себе: «Если у меня не получится, я всегда смогу вернуться в джунгли». Это был мой план Б, лазейка для побега, которую я оставлял для себя. И эта лазейка не позволяла мне полностью посвятить себя интересам семьи.
Когда я это понял, то закрыл эту лазейку и аннулировал план Б. Я решил приложить все свои усилия к воплощению плана А — единственного из оставшихся. И мне это удалось. Когда родился мой сын, первые два года я наслаждался заботами о нем, проводя с ним почти все время, пока моя жена училась на медицинском факультете университета.
