Пока Марта старалась добиться своего от дочери, Джеймс Кенделл закрыл глаза, голова его склонилась набок, и он пошатнулся.
– Только без дурацких выходок! – продолжая лучезарно улыбаться, процедила шепотом Марта, скосив глаза на жениха, который любил иногда на людях выкинуть какую-нибудь шутку.
– Мне нехорошо, – только и успел ответить Джеймс Кенделл и как подкошенный рухнул на пол.
В зале воцарилась напряженная тишина, и было слышно, как щелкали фотоаппараты, направленные на распростертое на полу тело и на склонившуюся над ним женщину.
– Не будь идиотом, вставай, – со злостью шептала Марта, тряся неподвижного жениха за плечо, – ты же весь праздник испортишь!
Подоспевшие стюарды унесли хозяина яхты в его каюту, Марта же продолжала улыбаться как ни в чем не бывало.
– Простое недомогание, – успокаивала она гостей. – Последнее время Джеймс столько работал! Неудивительно, что произошел срыв. Веселитесь, прошу вас, а я отлучусь ненадолго, узнаю, как он там.
Словно разъяренная фурия, ворвалась она в каюту Джеймса и застала там трех его коллег, растерянно переговаривающихся между собой приглушенными голосами.
– Что за шутки он устраивает? – громко спросила она с порога. – Пусть немедленно поднимается к гостям!
Ответом ей было молчание. Потом один из врачей подошел к ней и, не говоря ни слова, обнял за плечи.
– Что… все это значит? – холодея от страха, спросила Марта.
– Нам очень жаль, но Джеймс умер.
Марта уставилась на говорящего непонимающим взглядом, потом сбросила с плеча его руку и спросила:
– Обручение, значит, сорвалось? – Не получив ответа, она заплакала и пробормотала сквозь душившие ее рыдания: – Почему я такая несчастная?
Утро выдалось тяжелым – одна операция следовала за другой, ни минуты передышки. Гермес и вся операционная бригада от усталости валились с ног. Наконец, поручив ассистенту накладывать последние швы, Гермес покинул операционную.
Он прошел в раздевалку, скинул все с себя, помылся и переоделся. После этого спустился в отделение лучевой терапии к профессору Пьерони. Здесь, в бункере, находилась кобальтовая пушка, на которой онкологические больные проходили курс радиооблучения.
Тяжелая железная дверь оказалась закрытой – видимо, старый профессор уже закончил работу.
Гермес поднялся в лифте на третий этаж, надеясь застать Пьерони в его кабинете. Он не мог уйти домой, не поговорив со своим старшим коллегой о здоровье Джулии, внушавшем ему последнее время серьезные опасения.
