– Миланская встреча прошла удачно? – спросила его прекрасная Угетт, едва они перестали любить друг друга.
Она пыталась поднять его утомленный член с помощью петли из жемчужного ожерелья.
– В каком смысле удачно? – спросил он, натягивая на себя простыню, чтобы прекратить смущающие его любовные игры.
– В прямом. Кто выиграл сражение за «Интерканал», ты или Вассалли?
– Вассалли.
– Он сильный, – сказала она с нотками восхищения в голосе.
– Ничего, на всякого сильного находится более сильный, так будет и с Вассалли.
– Что-то пока не нашелся, – усмехнулась Угетт, и Бертрану показалось, что она его дразнит.
– Зато нашелся этот сукин сын Грей. Он снюхался с итальяшкой, а я оказался в стороне.
– Значит, Вассалли по-прежнему возглавляет компанию, – задумчиво сказала Угетт.
– Прибавив к своим сорока пяти процентам еще восемь, – со злостью добавил Бертран.
– А где же он взял деньги на акции Грея? Ведь он, кажется, на мели?
– Нашел, видно, или найдет в ближайшее время.
– Значит, ты проиграл, бедняжка, – с сочувственным вздохом сказала она, но Бертран заметил в ее глазах злорадные огоньки.
Он готов был поклясться, что его любовница радуется победе Вассалли. Почему? Что за этим скрывается? Если тут замешан ее муж, он устроит этому рогоносцу веселую жизнь!
Сейчас, после истории с шестью миллионами, подозрения Бертрана усилились. Он стал вспоминать в подробностях разговор с любовницей, но тут зазвонил телефон.
– Я кое-что выяснил, – сказал Бертрану его лондонский собеседник. – Эта сумма поступила из Милана через Женеву. Отправитель – «Икс красный».
Для банкира это был удар ниже пояса: «Икс красный» принадлежал его собственному банку в Джорджтауне.
– Благодарю за услугу, – стараясь не выдать своего отчаяния, сказал в трубку Бертран. – За мной цветы, те, что вы любите.
Цветы – тоже был условный код, под ними подразумевались денежные купюры.
Теперь все стало окончательно ясно: Вассалли купил акции у Грея на его, Бертрана, деньги. Этот кретин Фурнье выдал ему под честное слово шесть миллионов фунтов стерлингов якобы на выкуп похищенной матери. В результате банкир остался с носом – ни акций, ни денег.
Кровь прилила к голове, застучала в висках. Бертран почувствовал острую боль в сердце. Если бы в эту минуту рядом оказался врач, он наверняка настоял бы на госпитализации банкира.
