И надо его проверять.
А жизнь кругом мудреную пряжу сплетала,
В небывалом рождая быль.
За летом осень, за зимою весна мелькала...
Камень и грязь, камень и пыль.
И когда тебя жизнь вдруг в бескрайность степную
Умчала из злой духоты,
Ты с криком звонким упала в траву родную,
Плача и целуя цветы.
Порой мое сердце внемлет детскому крику
И бьется жарче и нежней:
Белая девочка целует повилику
И плачет над ней.
РАННЯЯ ОБЕДНЯ
Еще не дрогнул сумрак предрассветный,
Еще душа меж бдением и сном,
А мерный звон, призывно-безответный,
Как дождик, капает за дремлющим окном.
Забрезжил свет над белой колокольней,
Дрожит веревка в ангельских руках.
Все мертвенней заря, все богомольней
Льет алое вино в рассветных небесах.
Завеса храма таинство скрывает,
Кровь пролилась, возносится потир,
И кто-то любящий, простив, благословляет
Безумный и несчастный мир.
МЩЕНИЕ
Подолгу, запершись, гляжу я на кинжал.
Он так пленительно, он так невинно мал,
Мерцая темно-синим жалом
На бархате вишнево-алом.
Как наготой преступною, украдкой
Любуюсь я чеканной рукояткой,
В сплетеньи паутийных линий
Ловя твой взор, божественный Челлини!
Да, счастие изысканно и редко
Тебя наследовать от предка:
Ты мог достаться трусам и рабам.
И осторожно, с нежным обожаньем,
Чтоб зеркало клинка не затускнить дыханьем,
Я подношу тебя к губам.
В грядущем мы с тобой одно,
И вместе нам свершить дано,
Что в душу кануло на дно.
Kaк час таинственен ночной
Под ущербленною луной!
Как сердце будет саднить сладко,
Когда вонжу м твой клинок,
И xpymco хрустнет позвонок
Под увлажненной рукояткой!
ПЕТЕРБУРГ
«Быть Петербургу пусту»
Евдокия
Мне снятся жуткие провалы
Зажатых камнями дворов,
И черно-дымные каналы,
И дымы низких облаков.
Молчат широкие ступени,
Молчат угрюмые дворцы,
Лишь всхлипывает дождь осенний,
Слезясь на скользкие торцы.
На площадях пустынно-гулких
Погас огней янтарный ряд,
Безмолвны щели-переулки,
Безогнен окон мертвый взгляд.
И ветер панихиду стонет
По скатам крыш, средь черных труб,
И мгла осенним хоронит,
Омыв дождями, тяжкий труп.
0, город крови и мучений,
Преступных и великих дел!
Незабываемых видений
Твой зодчий дал тебе удел.
О, город страшный и любимый!
Мне душу пьют твой мрак и тишь.
Проклятьем женщины томимый,
Ты умер?.. Нет, не умер,— спишь.
И снится: кто-то невысокий,
В плаще, с кудрявой головой,
Проходит грустный, одинокий,
И шепчет сладостные строки
Над молчаливою Невой.
И верю я, что смерть безвластна
