— Одним из крупнейших человеческих недостатков является страх перед собой и бессердечие к другим. Конечно, бывает и сострадание, я не спорю. Но, какой прок от сострадания, будь то мужчина, женщина или малый ребенок, если он попал под машину и либо на всю жизнь остался калекой, либо был вообще убит? Убит… Сострадание им не поможет, сострадание является пустым звуком, если говорить об этих несчастных. Нам требуется не сострадание, а беспощадная борьба с убийцами, единые действия в масштабах всей страны против преступлений на дорогах, миллионы людей, поднявшихся в помощь правительству, чтобы заставить его объявить автомобильные катастрофы таким же убийством, как любое другое. Давно уже пора считать убийцу за рулем не менее страшным преступником, чем убийцу с большой дороги.
Сейчас глаза пастора горели страстным огнем. Одна рука приподнята, пальцы указывали в небо, а он проникновенно говорил:
— Скажите мне, кто же он такой, как не убийца, если он действительно убивает или калечит? Почему он не несет такой же ответственности, как прочие убийцы? Скажите мне, почему?
Голос Вейта заполнял все помещение. Он казался возбужденным, как будто бы верил, что произносимые им слова ниспосланы свыше. Палец его все еще указывал на небо, рот полуоткрыт, как будто бы он готов был без конца повторять свое «почему».
— Думаю, что я могу вам ответить, почему, — спокойно сказал Роджер, — но бывают случаи…
— О, я еще ни разу не встречал полицейского, который не защищал бы той свободы, с которой у нас принято трактовать даже те либеральные законы, которые ныне действуют в отношении преступных водителей, — перебил его Вейт.
Снова произошла метаморфоза, но на этот раз он не стал таким бесцветным, как до вспышки энергии.
— Мне думается, что дело объяснимо. Конечно, вам нелегко отрешиться от привычных норм. Но, если бы я сумел добиться поддержки у какой-нибудь влиятельной организации… — он снова замолчал, а потом совсем иным тоном задал вопрос: — Скажите мне, вашим людям нравится то, что они вынуждены делать после фатальных аварий: перевязывать раны, рассматривать изуродованные тела, раздробленные кости?
— Нет, им не нравится, — воскликнул Роджер так резко, что Вейт моментально умолк, — хотя мы и не рассматриваем автомобилистов, как расу убийц. И, если бы вы ограничили свою кампанию, вы сумели бы добиться больших успехов и принесли бы несомненную пользу.
— Именно так они все и говорят, — покачал головой Вейт, — умерьте свой пыл, остыньте так, чтобы убийцы могли свободно пролезать через тысячи лазеек в законе. Закон нужно винить не меньше, чем самих водителей, велосипедистов, или неосторожных пешеходов, нарушивших правила уличного движения. Старший инспектор Вест, вы когда-нибудь изучали мои предложения? Потратили ли вы когда-либо хотя бы одну минуту своего драгоценного времени, чтобы узнать, каковы мои конкретные предложения и в чем суть возглавляемой мной кампании? Скажите правду!
