— Вот, как раз там, видите? Машина стояла с правой стороны, если считать отсюда. Чтобы сбить Чарльза, шоферу пришлось до предела повысить скорость, а уж потом заворачивать за угол. Вы понимаете, если у него не было такой цели, значит он был сумасшедший. А после этого он вторично завернул уже в Мьюсе…
— Вы видели, как он это сделал?
— Вы ничуть не лучше Чарльза! — возмутилась она. — Нет, не видела, потому что сошла вниз по лестнице, но когда я была у дверей, он почти поравнялся со мной, а чтобы это могло произойти, ему надо было описать круг по Мьюсу. Я уверена, что он намеревался раздавить Чарльза, только та машина…
Она не договорила.
Роджер отвернулся от окна, и они возвратились в первую комнату, где Джексон невозмутимо прикуривал папиросу.
— А что вы сами видели? — спросил у него Роджер.
— У меня практически не было времени что-нибудь видеть, — признался Джексон, — но я заметил, что там стояла машина «Остин-Изо». Я слышал, как она тронулась с места, примерно тогда, когда я с ней поравнялся, и водитель, дествительно, слишком перенапряг свой мотор… Следующее, что я увидел, это, как она выскочила из-за угла.
Роджер повернулся спиной к камину. Розмари больше не держала его за руку, но смотрела нетерпеливо и просительно, как будто ей было крайне важно добиться его согласия и поддержки. Он не сознавал, какой он интересный мужчина, каким красавцем он выглядит в данный момент, когда огонь играет на его золотистых волосах.
— Джексон, в чем заключалось то другое дело, по поводу которого вы хотели со мной посоветоваться, — спокойно спросил он.
Реакция была такова, как будто бы он уронил здоровенный кирпич на кусок стекла, даже вроде бы послышался треск. Розмари затаила дыхание, Джексон выпрямился в кресле. Можно было подумать, что он забыл про то дело и не хочет сейчас о нем вспоминать. Его жена подошла к нему с той неповторимой грацией, которой обладает только юность, и села на ручку кресла. Искала защиты?
— Мне думается, что дело не имеет никакого отношения к данной истории, это нечто совершенно из другой оперы…
Это говорил Джексон.
Теперь, когда наступил решительный момент, ему было трудно говорить. Он намеренно долго рылся в карманах халата. Розмари внимательно смотрела на него и терпеливо ждала.
Наконец он достал большой конверт, из которого вынул несколько меньших. Сделав это, он поднял глаза на Роджера и пустился в объяснения, цитировал наизусть все письма и содержание всех телефонных звонков, как будто специально их заучивал.
