Краска.
А ведь в какой-то момент Волков решил, что видит нечто необъяснимое.
Краска.
Очкарик выпрямился и сухо, не глядя на эксперта, произнес:
— Прошу меня извинить.
— Честно говоря, я тоже был в замешательстве, — осторожно проговорил криминалист. — Впервые вижу подобное.
— Я тоже. — Федор подумал и закурил. — Что-нибудь еще скажете?
— Совершенство, — повторил эксперт. — Арифа отправил на тот свет не простой убийца, а подлинный мастер. Это, — кивок на унитаз, — настоящее искусство.
— А если без громких фраз?
— Без громких фраз не могу — я в восхищении.
«Ну, что же, еще один человек, которому гибель Гусейна доставила искреннее удовольствие».
Волков в последний раз оглядел место преступления. Чистенький туалет, сломанная дверь кабинки, мертвый мультимиллионер со спущенными штанами и унитаз, над которым висит окровавленный наконечник. Искусство.
Что ж, все правильно. Если бы Арифу прострелили голову, Волкова бы не позвали, и в ГУВД, и в министерстве, и в прокуратуре есть люди, которые специализируются на стандартных заказухах. Очкарика же держали для расследования сложных дел, запутанных и изощренных. Тех, в которых надо было обязательно докопаться до истины. Федор посмотрел на Грушина:
— Ты посоветовал Сидорову вызвать меня?
— Когда я увидел, как прикончили Арифа, то сразу понял, что без тебя не обойтись, — не стал скрывать Васенька.
Теперь понятно, кого следует благодарить за испорченные выходные и встречу с необычным убийцей. Впрочем, именно благодарить: Волков душой не кривил, он увлекся новым делом.
— Тебе нравятся загадки, — усмехнулся Грушин. Очкарик не ответил. Глубоко затянулся сигаретой и перевел взгляд на эксперта:
— Завтра я должен знать, чем отравили Арифа. Успеете?
— Постараемся.
— Договорились.
Федор развернулся и вышел из туалета.
* * *
Старые дома смотрят на мир особым взглядом. Те из них, кто потерял хозяина, превращаются в неприглядные ковчеги с мрачными лестницами и обшарпанными стенами. Их взор угрюм и тосклив, они не знают, чего ожидать от завтрашнего дня: реставраторов, способных вдохнуть в древние стены новую жизнь, или бригаду гастарбайтеров из солнечного Таджикистана, рекрутированную для сноса надоевшего всем строения.
Те же, за которыми следят, смотрят гордо, иногда — вызывающе, всем своим видом показывая новопостроенным выскочкам, что настоящее проверяется исключительно временем. Именно по таким домам заметно, что эстетика теряется с течением времени. Что в прежние времена люди стремились не просто иметь крышу над головой и стены вокруг, но крышу элегантную, а стены — красивые. Чтобы отдыхал глаз, успокаивалась душа, чтобы, возвращаясь домой, не чувствовать себя в клетке.
