— Кто приехал? — спросил Волков, заходя в казино.
— Все приехали, — буркнул Васенька. — Местные ребята, потом из городского управления подтянулись, потом наши, из министерства. — Грушин почесал в затылке. — Фээсбэшники. Зам городского прокурора. Из Генеральной кто-то…
— Понятно, — перебил перечисление Федор. Круги побежали по воде… Оставалось найти того, кто бросил камень.
— Дознание на кого повесят?
— Пока местные суетятся, но вряд ли им дело оставят. Гусейн большим человеком был. За ним такие деньги стоят…
— Стояли, — уточнил Волков.
В казино они вошли, но дальше, к месту преступления, пока не торопились. Остались в холле, только в уголок отошли, чтобы не мешать снующим туда-сюда коллегам. Переговаривались вполголоса.
— Меня почему вызвали?
— Разобраться.
— А разве там не заказуха? — Очкарик кивнул в сторону туалетов.
— В том-то и дело, что непонятно. — Грушин поморщился. — Убийство — сто пудов, но не пуля.
И замолчал, выжидательно глядя на Волкова. Васенька не в первый раз пытался заставить Федора проявить любопытство, задать уточняющий вопрос, но неизменно проигрывал.
Секунд через десять майор кашлянул и продолжил:
— Арифа посадили на кол.
— Неужели?
— Честно.
У Волкова вспыхнули глаза:
— Нехарактерно для заказухи.
— О том и речь.
Несколько мгновений Очкарик размышлял, сосредоточенно разглядывая стоящего у дверей заведения милиционера, затем поинтересовался:
— Ариф один в казино приехал?
— Нет.
— Тогда давай сначала на его дружков посмотрим, а уже потом двинем в сортир.
— Как скажешь, — согласился Васенька.
Спутников Гусейна разместили в одной из комнат, прилегающих к главному залу казино. Пара диванов, пара кресел, пара журнальных столиков… здесь можно было без помех поговорить даже в разгар вечера — звукоизоляция позволяла, — и уж тем более сейчас, когда в заведении не грохотала музыка, а установилась непривычная, почти кладбищенская тишина.
Впрочем, входить внутрь и принимать участие в допросе Волков не собирался, ему было важно посмотреть на тех, кто был с Арифом, оценить их состояние, получить первое, «пристрелочное» представление об этих людях. Федор остановился в дверях и медленно огляделся.
Один из спутников Гусейна сидел на диване. Плечистый мужик лет тридцати пяти в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Выглядел он не расстроенным, не обеспокоенным, а… потерянным. Именно так — потерянным. Здоровенный и, без сомнения, когда-то уверенный в себе мужчина отчаянно напоминал маленького мальчика, не только заблудившегося в лесу, но ухитрившегося при этом потерять все и вся: корзинку, компас, флягу с водой, дождевик — все.
