Я безропотно подчинился. Настя хоть и грешила неуемной жаждой командовать мною, но у нее была светлая головушка, и ко многим ее советам стоило прислушаться.
Подойдя к столу, она склонилась над диссертацией и вытащила из стопки первый попавшийся лист.
– Открывай новый файл и переписывай весь лист от и до!
– И формулы?
– Естественно, и формулы!
Я стал корпеть над клавиатурой. Когда я закончил вводить страницу, Настя спросила:
– В прошлом году… скажем, четырнадцатого июля, ты был в Москве?
– Конечно. Я в отпуск только в конце августа ушел.
– А в командировке в этот день случайно не был?
– Нет, не был, – уверенно ответил я.
– Прекрасно! Тогда переустанови системную дату компьютера на четырнадцатое июля прошлого года. Тогда и файл сохранится под этой датой.
– Но зачем это?
– А затем, – вздохнув, сказала Настя, – чтобы доказать, что над этой диссертацией ты работал еще в прошлом году!
– Умница ты моя! – признал я и поцеловал Насте руку.
Едва я успел сохранить файл, как ненавистным писком дал о себе знать мобильник. Я схватил его и посмотрел на дисплей. Номер абонента недоступен!
– Это он! – почему-то шепотом произнес я.
– Дай мне! – Настя выхватила трубку из моей руки и нажала кнопку соединения.
Несколько мгновений она молчала, потом взглянула на меня и кивнула.
– А у нас определитель номера! – звонко крикнула она. – И мы вас засекли! Теперь узнаем ваш домашний адрес и привлечем к уголовной ответственности за…
Она резко замолчала, с сожалением посмотрела на трубку и отдала ее.
– Отключился, – сказала она. – Жаль. Я бы ему и про совесть сказала, и про нравственность.
Некоторое время мы молчали, думая об одном и том же.
– Ничего, – сказала Настя, успокаивая себя. – Мы теперь знаем, что у нас есть недоброжелатель. Это лучше, чем если бы мы вообще не знали о его существовании.
– А твой папа не мог… кому-нибудь… – произнес я, с трудом подыскивая мягкие слова, чтобы не обидеть Настю.
– Я думала об этом, – ответила Настя, снимая со стены черную греческую тарелку и рассматривая изображенную на ней Афродиту. – Да, он мог похвастаться перед коллегами, что будущий зять пишет диссертацию. Ну и что? Речь-то идет о другом! О чужой диссертации, которую выдаешь за свою! А кто об этом знает? – Она положила тарелку на стол и стала загибать пальцы. – Я. Ты. И Чемоданов.
– Чемоданов отпадает, – ответил я. – Он клянется, что никому ничего не говорил.
– Послушай, – сказала Настя, рисуя на пыльной полировке стола цветок. – А этот твой… как его… научный руководитель…
