― Пустой треп. ― Он был упрям. ― Кто вас нанял? Только, ради бога, не вздумайте отговариваться тем, что вы защищаете интересы своего клиента. Мне нужно защищать весь город.
Мы стояли друг против друга над высыхающей лужей крови. Он был простым провинциальным полицейским, грубым и резким, плевавшим на все приличия. Меня подмывало показать этому деревенскому братишке, как парень из большого города может вежливенько дать ему отлуп. Но сердцем я был не на стороне своей клиентки, а на стороне мертвой девушки, лежавшей на полу, поэтому я раскололся:
― Сегодня утром ко мне в контору пришла женщина, назвавшаяся Уной Ларкин. Она обещала мне заплатить, если я буду следить за девушкой, и сказала, где ее найти в обеденное время. Там я ее засек и последовал за ней к дому Алекса Норриса, где она снимала комнату...
― Оставьте детали для заявления, ― перебил Брейк. ― Что там с именем клиентки? Вы думаете, оно вымышленное?
― Да. Мне придется сделать заявление?
― Как только закончим здесь, поедем в город. Сейчас я хочу знать, чего она от вас хотела?
― Она сказала, что Люси у нее работала и две недели назад скрылась с какими-то драгоценностями, по-моему, рубиновыми сережками и золотым ожерельем.
Брейк взглянул на сержанта, отрицательно покачавшего головой. Тогда он обратился ко мне:
― Это надо будет прояснить. Или история тоже выдумка?
― Думаю, да.
― Женщина живет в этом городе?
― Сомневаюсь. Она очень туманно говорила о том, кто она и где живет.
― Вы ничего не утаиваете?
― Ничего. ― Уна оплатила эту маленькую ложь сотней, которая вольно разместилась в моем бумажнике.
― Хорошо, если так. Вы позвонили нам сразу же, как только ее нашли?
― Через несколько минут.
Во дворе на меня набросился молодой Норрис.
― Он шел к дому или от дома?
― Ни то, ни другое. Он ждал.
― Откуда вам это известно?
― Я его схватил и немножко порасспрашивал. Он сказал, что ждет Люси, которая отправилась за вещами, с пяти часов. Они собирались уехать и пожениться. Он только от меня узнал, что она мертва.
― Вы читаете мысли, а? ― Красное лицо Брейка запрокинулось, подбородок, как потрескавшаяся глыба глины, выехал вперед. ― Что еще вы умеете, господин Помощник?
― Когда я буду делать заявление, я постараюсь не отклоняться. Я знаю, что факты против Норриса. Его побег можно считать признанием вины...
― Надо же, ― буркнул Брейк, а его подручный хихикнул. ― Никогда бы сам не догадался.
― Он сбежал, потому что испугался, что его засудят. И, может, он прав. Такое с черными мальчиками случается, и с белыми тоже.
