— А знаешь, что я думаю? Это не совсем так, как ты говоришь.
— А как же? — беспокойно спросил он.
— Твое чувство — чувство земное. Убивая меня, ты хочешь убить в себе это чувство. Разве не так?
Он беспокойно пошевелился.
— Ты очаровала меня… Я знаю. Такие, как ты, могут… Это еще одно доказательство!
— Нет никаких дьявольских чар! Я обыкновенная женщина, а не посланница ада. Это просто твоя выдумка.
— Бог мне помогает.
— Тебе только кажется.
— Неправда! Есть рай и есть ад. Если я выберу плохой путь, я буду осужден, если хороший…
— Никакой пользы от моей смерти тебе не будет. Ничего она тебе не даст. Нет ни рая, ни ада. Есть только Земля. Есть вселенная, полная необычайных вещей, о которых ты не мечтал и во сне, есть мыслящий мозг человеческий, который хочет и может познавать тайны…
— Не болтай! Язык твой повторяет то, что нашептывает тебе сатана. Но просчитался князь тьмы! Душа твоя еще не в его власти. С помощью божьей я сумею изгнать его из тела, которым он пытается меня искушать! Молись, грешница! Бог свидетель, я не хотел подвергать тебя мучениям! Но вынужден! У меня нет выбора… Слишком зачерствело сердце твое.
— Ты собираешься меня пытать?
— У меня нет выбора. Верь мне, я не хочу этого. Впрочем, еще не поздно. Покайся во всем и проси господа о прощении. Не стыдись страха пред мукой. Не так уж много было упорных, которые не признались бы в руках палача.
— И тебе никогда не приходило в голову, что эти женщины лгали, обвиняли себя только затем, чтобы сократить мучения?
— Бог не допустит, чтобы суд, от имени его действующий, ошибался.
— И все-таки… Ведь бывали и неправильные обвинения?
— Горе лживым обвинителям! Их тоже карала рука божьего правосудия.
— А если рука божья не доставала?… Впрочем, даже допустим, что они понесли наказание, и притом самое суровое! Кто вернет жизнь замученным? Кто вознаградит ужаснейшие муки невинно истязуемых, сжигаемых на кострах?
— Кто? Господь наш, Иисус Христос, справедлив. И что страдания и смерть тела по сравнению с раем небесным, который познает душа бессмертная?
Круг опять замкнулся. Никакие аргументы не доходили до сознания этого человека. На любой у него был готов ответ по рецепту, изготовленному века назад.
Кама взглянула на часы. До посадки оставалось восемьдесят минут. Удастся ли протянуть этот диалог?
— Так ты считаешь, что все, что ты делал в своей прежней жизни, было правильным?
Однако инквизитор заметил движение девушки. Он тоже взглянул на часы и понял, что упускает время.
