За столбами Мелькарта | страница 55

Наступил рассвет. Тонкие струйки дыма стлались по земле, щекотали ноздри спящих. Люди поднимались. В тумане двигались закутанные фигуры. Мальчик бросился на поиски Ганнона. Суффет спал рядом с Малхом на ложе из ветвей тополя. Он широко раскинул руки. Лицо его было спокойно и ясно, как у человека, видящего хороший сон. Мальчику жаль будить суффета, но он должен это сделать. «Надо его предупредить об опасности», — думал Гискон.

Внимательно выслушал Ганнон рассказ мальчика. Он, конечно, предполагал, что Стратон будет искать Синту: ведь недаром Магарбал послал Стратона вместе с колонистами. Но вот они уже почти у цели, а Стратону даже не известно, на каком корабле Синта. Что же теперь предпримет жрец? Ведь он останется здесь, а Синта поплывёт вместе с ним, Ганноном. Она станет недосягаемой для жреца. Правда, у жреца есть сообщник. Кто он? Но если даже этот человек окажется с ним на одном корабле, будет ли он опасен?

— Благодарю тебя, Гискон. — Ганнон положил руку на плечо мальчику. — То, что ты узнал, для меня очень важно. Я буду искать этого человека. И ты мне в этом поможешь.

— Господин! — взмолился Гискон. — Возьми Синту на свой корабль! Я, если ты это прикажешь, не отойду от неё ни на шаг.

Ганнон улыбнулся:

— Хорошо! Отправляйся к ней. И, как только мы снимемся с якорей, скажешь кормчему, чтобы он спустил чёлн. Я буду ждать вас обоих на «Сыне бури».

Мальчик бросился к лодкам.

Весь день стучали топоры. Удары их повторяло на все лады эхо. Казалось, море и скалы перекликались друг с другом, как кормчие на плывущих в тумане кораблях.

Моряки и колонисты рубили лес и подтаскивали его к мысу Солнца. На этом глубоко вдающемся в море клочке земли и решили воздвигнуть храм Дагону. Стратон будет верховным жрецом нового храма.

В полночь, когда многие уже спали, а Ганнон с Мидаклитом сидели у костра, вдруг стало совершенно темно.

— Смотрите, что делается с луной! — закричал кто-то.

Диск луны покрылся тенью, которая стала быстро расти. Вскоре на небе сверкал лишь один узенький серп.

Ганнон знал, что затмение предвещает страшные бедствия, кровавую войну, мор или неурожай. Тогда жрецы заявляли, что Тиннит сердится на людей, и устраивали молебствия и жертвоприношения, чтобы умилостивить богиню. Кладовые храма наполнялись новыми богатствами.

«Чего доброго, — думал в тревоге Ганнон, — Стратон вздумает объявить, что богиня Тиннит гневается на карфагенян за то, что они похитили её жрицу, он может потребовать её выдачи. Жрец ещё может заявить, что мыс Солнца — неудачное место для храма, и откажется покинуть корабль».