Прощаясь, он сказал профессору:
— Запишите номер моего домашнего телефона. Прошу вас вызвать всех сотрудников и еще раз тщательно осмотреть лабораторию, все шкафы и термостаты. Может быть, пробирки просто не туда поставили?
— Мы уже… — начал было профессор, но полковник бы настойчив:
— Пожалуйста, выполните мою просьбу.
Профессор позвонил полковнику через три с лишним часа.
— Добрый вечер, — сказал он, — вас беспокоят из института…
Его голос звучал глухо и нерешительно, словно он собирался извиняться.
— Нашли? — не вытерпел Тарнов.
— Мы осмотрели все, но пробирок, к сожалению, нет…
Полковник еще некоторое время подержал трубку у своего уха, раздумывая, потом медленно, словно нехотя, положил ее на рычаги…
Утром в кабинет полковнику Тарнову принесли акт дактилоскопического исследования. В лаборатории применили натенение металлическими порошками, рассматривали предметы в различных спектрах излучений и выявили на электронном замке и на посуде несколько отпечатков пальцев, в том числе и совершенно необычных. Во-первых, следы оказались очень слабыми; во-вторых, при многократном увеличении на фотоснимках можно было видеть, как линии дактилоскопического узора обрываются и вместо них появляются скрещенные линейки, похожие на значки умножения.
Полковник пытливо посмотрел на долговязого начальника бюро судебных экспертиз, принесшего материалы.
— У вас есть комментарии, Лев Ильич? Одна бровь Льва Ильича многозначительно подпрыгнула, другая осталась на месте. Это должно было означать согласие.
Полковник давно уже знал начальника бюро и притворно вздохнул:
— Без вас как без глаз, Лев Ильич.
Довольная улыбка появилась на губах Льва Ильича.
— Смейтесь, смейтесь над стариком… Но сначала выслушайте! Слабые отпечатки получились не случайно. У того, кто оставил следы, по всей вероятности, патология кожи. Почти нет жироотделения и потовыделения. Такое явление возможно, например, при высокой температуре. Но, как я понимаю, вряд ли человек с сорокаградусной температурой будет расхаживать по лабораториям…
Полковник согласно кивнул, выражая всем своим видом усиленное внимание.
— Нарушается потоотделение и при зобной болезни, Семен Антонович. Но мы с вами знаем, что тогда отпечатки были бы все же явственнее…
Он еще секунду помедлил, не в силах отказать себе в удовольствии заинтриговать слушателя, а потом, многозначительно морща лоб, проговорил:
— Когда-то я видел точно такие же отпечатки. Это было знаменитое дело Баркасова. Два года преступника не могли обнаружить. В конце концов, отпечатки его пальцев показали одному старому криминалисту…
