– Пошла Чусовая! пошла христовая… – кричит народ и кидает в нее грошики.
– Нет ли у те копейки? – спрашивает девица свою подругу. Подруга дает ей копейку, она кидает ее в реку и что-то шепчет. По местному понятию, при вскрытии реки нужно подарить ее для того, чтобы не утонуть в ней. Ни одного бурлака не было такого, который бы не радовался в это время. Все были заняты вскрытием реки, как точно дождались светлого праздника. Река шумела, издали слышался треск и какой-то гул, бурлаки кричали.
– Смотри, как льдину-то шарахнуло!
– Гли, што диется! Эк ее раскололо!..
– Смотри, шитик тащит!
– Зевай! Лови поносную!.. Черти!
– Я вас, я вас! Што глазеете!.. Пехай льдину, пехай! С этого дня началась работа бурлацкая. Вода все больше и больше прибывала. Мало-помалу вода подходила к баркам, и на третий день все барки стояли в воде. Крик, беготня, стукотня не умолкали.
– Спехивай барки! спехивай! Что стали? – кричали лоцманы. Бурлаки берутся за шесты.
– Не так, с этого конца!
– Канат опусти!
– Вяжи… Заматывай, дьявол!.. Подай чалку! Барки подвигались все ближе и ближе к реке и, наконец, были уже в ней.
– Сто-ой! Ах вы лешие!.. Брось чалку на энту барку!
– Цепи!.. што рот-то разинул!.. Да подай ты, леший, веревку! Бурлаки метались на барках и на берегу. Все из их рук валилось. Подлиповцы были на берегу. Их очень удивило, что барки так скоро попали в реку, и удивлял переход от льда к воде. Все был лед, а таперь на вот! Ишь сколь воды-то!.. В каждой барке была уже вода.
– Откачивай воду! живо! – кричат лоцманы в одном месте.
– Чини барку! – кричат в другом месте. Павел и Иван назначены в водоливы. Стоят они в барке друг против друга и большим черпаком, привязанным веревкой за потолок барки (палубу), помахивают, как очепом, и выливают им воду в отверстия, сделанные на боках барки. Лед шел уже меньше. Бурлаки долго дивились по вечерам: куда это лед идет? И порешили на том, что идет куда-то в море-окиян. Сверху стали приплывать барки все больше и больше. Теперь было уже до ста барок, и на каждой от пятидесяти до восьмидесяти человек бурлаков. Через три дня, как прошел лед, бурлакам опять нечего делать. Большая часть лежала на барках, суша онучки на солнышке, или ходили в завод за хлебом. Все чего-то ждали, чего-то боялись, хотели скорее плыть, рассказывали разные страхи. Сысойко и Пила с детьми попали на коломенку. Эта коломенка, как и другие коломенки, построена из соснового леса, имела плоское дно, которое к корме и носу постепенно сужалось, и имела палубу. Пила и Сысойко сменяли Павла и Ивана, когда им нечего было делать или надоедало лежать. Была ли то привязанность к ребятам, жалость к ним, или желание поробить – решать не берусь. Только Пила сильно начинал надоедать лоцману своими услугами. Скажет лоцман бурлакам: подтяните поносную! – Пила летит со всех ног к поносной, Сысойко тоже за ним, и примутся оба за поносную. Лоцман видит, что они и взяться-то не умеют как следует, обругает их. Пила спрашивает: а ты скажи – как?.. Велит лоцман какому-нибудь бурлаку сбегать на другую барку за чем-нибудь, Пила опять бежит от работы.
