— Странно, — сказал он, приблизившись к Борису, — должны были стоять представители комиссии. Фиксировать всех, кто пробыл эти дни под землёй. Я спросил, говорят, что все спустившиеся уже поднялись… Так что тебя как бы нет, — добавил с улыбкой, видя, что Борис не реагирует на его слова.
А герой наш чувствовал, что силы постепенно покидают его.
— Можно, я пойду в раздевалку? — спросил он слабым голосом, с опаской отмечая нарастающий шум в ушах, и чувствуя, как с каждым новым шагом ноги всё больше превращаются в вату.
— Да, конечно, иди, мойся… Давай фонарь, я сдам.
Борис поплёлся в раздевалку. Когда он сидел в шахте, то думал, что первым делом, если ему суждено подняться, посмотрит на солнце, снег и вольный воздух. И вот он шёл мимо окон, но не испытывал никакого желания смотреть куда бы то ни было. Впрочем, была ночь, и за окном можно было увидеть совсем немного. Окружающее пространство качалось и вздрагивало в такт его шагам, окружающие предметы казались нереальными. Вокруг летали чёрные мушки, а стены наплывали, словно пытались раздавить, лезли через глаза в мозг и вытесняли из него все мысли.
Но упасть в тот день ему было не суждено. Он благополучно пришёл в раздевалку, там положил на пол ватник, лёг на него и уснул.
Наконец, после обеда пришла новость: всех спасли. Точнее, не всех, пятерых не успели. Да ещё человек двадцать увезли в реанимацию. Андрея эта информация интересовала только потому, что любые подобные события могли прибавить работы и его отделу. Не будучи особенно искушённым в горном деле, он смутно представлял суть произошедшей аварии и всех дальнейших событий с ней связанных. Но знал, что длительное нахождение на большой глубине может быть очень опасным.
— Это всё равно, что заставить человека пробежать марафон, — рассказывал ему на днях Вадим из отдела «Б», специализирующегося на промышленных предприятиях. — Если у человека железное здоровье, и он тренирован, то большого вреда от марафона ему не будет. Так же и тут: выносливый сможет долго выдержать в условиях подземелья километровой глубины, но если какая-нибудь система даст сбой — всё… Только вот остановиться под землёй, как при беге, нельзя, — весело добавил он, убегая на вызов.
В общем, по его словам получалось, что работа на рудниках была просто каторгой. Постоянные длительные перегрузки организма даже при обычном нахождении под землёй довольно вредны. Чтобы как-то подстраховаться от неизбежных трагедий, проводились очень строгие медкомиссии, людей отбирали словно в космос. Но возникала другая проблема: как найти столько идеально здоровых работяг? Ограниченный рынок рабочей силы вступал в конфликт с требованиями безопасности труда и экономическими реалиями. Ситуация осложнялась ещё тем, что любой, даже самый здоровый рабочий, лет через пять гарантированно не мог бы пройти медкомиссию по вполне понятным причинам. Проводить ежегодную принудительную ротацию тысяч работников с семьями не вписывалось в концепцию развития города. Выход нашли чисто русский — снизить строгость медицинского освидетельствования. И волки сыты, и овцы целы. А если каким-то овцам это и не на пользу — пусть сами отвечают за свои решения.
