На душе у Бориса стало особенно тяжело. С одной стороны, он испытывал неловкость по отношению к девушке, которую, кажется, обидел. С другой — не мог понять мотивов её жизни на севере и работы на руднике. Ведь, судя по её рассказу, в семье у неё прекрасные отношения. Родители души в ней не чают, не бедные, могли бы обеспечить ей самое замечательное будущее. А она работает в этом убожестве и довольна жизнью…
«Что-то не вяжется. Логики нет никакой, — подумал Борис, — и ведь не одна она такая здесь. Пусть не все — большие начальники, но и многие другие морильчане за годы жизни накапливают на учёбу своим детям. А дети либо никуда не уезжают учиться, остаются работать здесь. Либо, что ещё более странно, отучившись, возвращаются сюда, работают всю жизнь, копят на обучение своим детям, мечтают уехать, но уезжают, только уйдя на пенсию, ничего от этой жизни уже получить не надеясь.
Заколдованный круг какой-то! Каков смысл жизни у этих людей? Принести жизнь в жертву металлическому молоху, заработать на вредном производстве все мыслимые болячки и, оставив здоровье в Морильске, уехать умирать в какую-нибудь деревню, дабы не обременять город своим бесполезным существованием?»
Его размышления прервала пришедшая Надежда. Она не вернулась к прежнему разговору и вообще делала вид, что ничего не произошло. Они ещё немного посидели вдвоём — делать всё равно было нечего. Разговор теперь не клеился. В основном молчали, думая каждый о своём.
Минут через двадцать поспели фонари. Забрав их, они побрели к выходу. Борису не давало покоя чувство вины за то, что несправедливо обидел свою новую знакомую.
Возле медпункта на минутку остановились.
— Ты извини, не хотел обидеть, — пробормотал он.
— Ничего, я не обижаюсь, — ответила Надежда тихим голосом.
— Ну ладно, пошёл я, — произнёс Боря после короткой паузы.
— Снова пойдёшь на свою подстанцию?
— Не знаю, наверно.
— Заходи тогда завтра, когда пойдёшь заряжать фонарь.
— Хорошо обязательно, — ответил он, собираясь уходить.
Но сразу уйти не удалось. Совершенно неожиданно для нашего героя Надя вдруг бросилась к нему, обняла и прижалась. Реакция Бориса была вполне естественной. Он тоже обнял девушку и тотчас услышал приглушённые своей курткой всхлипывания.
От её волос пахло рудной пылью, но он не обратил на это внимания. Испытывая бесконечную нежность к ней, он гладил ее, пытаясь успокоить. В другой ситуации он отдал бы должное близости молодой красивой девушки. Но сейчас он относился к ней, скорее, как человек, находящийся в смертельной опасности, должен относиться к другому, разделяющему с ним это, возможно, последнее в жизни приключение.
