Ютролли объявились вместе с первыми проталинами. И не стали дожидаться, пока иножить проснется, сразу ушли в землю. Дедушка мой Пих — очень сильный ведун. Он в воду глядел и мне показывал, как юты, выходя из двузракой паутины, по снегам голые прыгают. А еще — как они землю носом роют. Становятся раком и — ю-ю-ют! ю-ю-ют! — остается дыра, только пятки сверкнули. Но сразу-то они появились без колпаков, их потом сделали.
Наступил месяц цветень. Вышли на берег лешие, всплыли берегини, никаких ютов не заметили. Ют-ролли к тому времени укрыли двузракую паутину земляным курганом.
К середине лета из Драчевского треугольника поползли слухи, что в чащобе не то творится: из-под земли стук-бряк раздается и вонючий дым валит. Но на эти сплетни внимания тогда не обратили. Мало ли что сарафанная связь разнесет? Патрули, которым следовало бы слухи проверить, меж собой порешили, что опять Драчевский кузнец самогонодоильный агрегат изобрел. Он его через каждые сорок лет заново изобретает… И никуда не поехали, потому что всяк знает, чем обычно встреча со старожилами заканчивается, особенно в периоды Кузнецова изобретательства. Сам бог пьянства Переплут свалился, когда из агрегата отсосал…
А в начале травеня из земли нежданно-негаданно полезла рать ютская. В лапах кривые сабли, на головах воющие шапки, морды зеленые. Носы пиками на аршин торчат, передние лапы, как у кузнечиков, задние — колесом. И покатились эти колеса по нашему княжеству. Пинкаревских да колотиловских баб и мужиков ютролли памяти лишили да в подземелья в полон увели. Заставляли там руду кайлить и возить на тачках к левому зраку. Пробовали юты и к старожилам сунуться, но тут нашла коса на камень. Драчевцы их вмиг волшебными стихами зачитали. Говорят, чуть ли не треть ютовой армии полегла под Драчевкой. Старожилы даже обиделись малость: мы к читателям всей душой, а из них и дух вон! Темнота, не доросли до настоящей поэзии…
А юты знай лютуют: леса зорят, лесичей памяти лишают и в подземелья гонят. В открытый бой вступать с ними бесполезно: шапками закидают. Те летят, воют и сверлят все, во что воткнутся. Стали лесичи на ютрол-лей малыми отрядами нападать. Из ветвей спрыгнут, наколотят, сколько успеют, пока те чары не навели, и лататы. Но число ютов не уменьшается, будто из одного два новых получается. Не догадывались тогда, что к ним из-за паутинной границы подмога шла.
Жители Малых Подштанников с захватчиками в сговор вошли за мешок золота, отчего на них весь лесной народ и обиделся. С тех пор и прозвали деревню Великими Мудаками.
