И дает мне красную повязку. Я беру повязку и тупо на нее смотрю. Он говорит — «На предплечье. Нужно надеть на предплечье. Хорошо, давайте я вам помогу».
Он повязывает эту ленту мне на предплечье. Я замечаю, что запястье у него красивое, мужественное. Не могу объяснить, но, когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. Повязка, которая, к слову сказать, маскировка не шибко эффективная, здесь не причем. А вот когда он дотронулся до моей руки — мне стало легче.
Он платит хозяину и мы выходим. Мы пересекаем реку по Пон Нёф. Джордж попутно смотрит на уютный отель прямо на стрелке Сите, но мы идем, не замедляя шага, к Правому Берегу. Пересекаем Риволи и сворачиваем в переулок. Здесь так узко и темно, что если вам нравится сворачивать шеи прохожим, лучшего места не найти. Конечно же, здоровенный злобный бандит преграждает нам путь, демонстративно. Но еще до того, как он обращается к нам с его делом, виноторговец вынимает пистолет и стреляет. Бандит опускается на землю, держась за бедро. Не замедляя шага, Джордж перезаряжает пистолет, насыпает порох через воронку, вгоняет пулю сверху, вдавливает ее шомполом — за какие-то секунды. Профессионал. Снова сует пистолет за пояс. Мы входим в Лез Аль, маневрируем через пустынный рынок, и маршируем вдоль стены собора до самой улицы, на которой стоит Отель Перфект. Входим. Консьерж новый. Никогда о моем советнике не слышал.
«Вы все еще хотите остановиться именно здесь?» спрашивает Джордж по-английски.
«Да».
«Хорошо».
Мы снимаем комнату на третьем этаже. Комната маленькая, но на двери висит обнадеживающий, массивный, фаллического вида засов. Джордж говорит — «Слушайте, мне нужно уйти на пару часов. Вернусь до рассвета. С вами все будет в порядке. Просто не зажигайте лишних свечей и не отпирайте дверь, если не услышите мой голос. Когда я выйду, задвиньте засов и забаррикадируйтесь. Можете?»
Я говорю — «Да, конечно».
Он говорит — «Так. Вы умеете пользоваться пистолетом?»
Я говорю — «Да».
Он говорит — «Вот вам пистолет. Стреляйте только если это совершенно необходимо. Увидимся через два часа».
И он уходит. Берет и уходит. Я делаю так, как мне велели. Запираю засов и тащу и пинаю всю мебель в комнате по направлению к двери. Получается гора. Последнее кресло я едва поднимаю — тяжелое. Сажусь в углу и сижу — кажется, целую вечность. Хорошо бы подремать, но не могу. Вместо этого я думаю о том, что мы с ним давеча обсуждали. Какой нынче год? Как зовут моего мужа? Ни малейшего понятия. Где я родилась? Это я, вроде бы, помню, хоть и смутно. Какая-то южная провинция, гостеприимная и скучная, как все деревенские поселения летом. Я знаю, поскольку недавно туда ездила что-то праздновать. Газеты написали — «Ее Величество Посещает Родные Места». Но ничего из того, что было в детстве, припомнить не могу.
