Издалека они казались закадычными приятелями, но смотрели друг на друга с брезгливой неприязнью, словно соревнуясь, сколько ненависти могут вложить во взгляд.
Ральф вскинул голову — уж он-то умел облить собеседника холодным презрением, не произнося при этом не слова. Кронт лишь усмехнулся и спросил:
— Так какую историю тебе рассказать, а высокородный?
— Какая разница, все равно наврешь…
— Хм, судишь по себе?
— Да-а… бандиты всегда придумывают запутанные истории о своих подвигах.
— И много ты бандитов знаешь?
— Достаточно.
Ральф допил вино и стал наливать Кронту — тот внимательно смотрел, как темно-красная жидкость наполняет стакан.
— Не жалей, высокородный…
Ральф хмыкнул и налил до краев. Последняя капля оказалась лишней: тоненькая струйка вина потекла по стеклу. Кронт схватил выпивку, слишком поспешно и неловко — чуть ли не полстакана выплеснулось на стол.
— И зачем было столько наливать, раз ты все пролил?
— Не мути, высокородный. Вино — ну его, им и не напьешься, только в отхожее место набегаешься… Эй-й! Кто-нибудь будет нас обслуживать?! Эй, сволочи! Что ль передохли все?!
На рев Кронта прибежала девушка в полурасстегнутом платье — изрядно пьяный парень, с колен которого она соскользнула, долго ругался в пустоту.
— Золотце, что-нибудь крепкое у вас есть? — Кронт говорил медленно, с наслаждением рассматривая прелести девицы. — Для человека, который не побаловаться пришел, а хочет серьезно налакаться?
— Есть самогон — по особому рецепту. Как раз для тебя, милый…
— Принеси нам две бутылки.
Кронт смотрел, как она идет к бару и возвращается с выпивкой, огибая столы.
— Спасибо, дорогая. О, прозрачное пойло, чистое! Это хорошо, хоть не то мутное дерьмо, которое мы пили на Форпосте… За тебя! — он откупорил бутылку и хлебнул из горлышка, на глазах тут же выступили слезы.
— Вижу, крепкое… — пробормотал Ральф.
Девица улыбнулась и поспешила к парню, который все еще звал ее.
— Эй, постой! — крикнул Кронт, но она не остановилась. — Ладно, выпьем…
— Ты мне историю обещал рассказать. Правдивую историю про бандитов.
— Какую еще дерьмовую историю?
— Про твое несчастное детство, наверно, — Ральф усмехнулся. — Про мать и отца, которые слезы льют, ожидая сыночка…
— Никого они не ждут. Они мертвы.
— Давно?
— Да. Мать умерла от черной оспы, когда мне десять лет было. А отец… Наивный дурак, он так переживал, когда я в первый раз попал в тюрягу. Он, конечно, знал, что я виновен, но пришел в суд и сказал, будто я во время преступления был дома.
