— И ты считаешь, что мне этого достаточно? — продолжает тестировать меня Анна с маниакальной настойчивостью.
— А чего тебе недостает?
Она на полном серьезе принимается перечислять:
— Я люблю, когда мне дарят цветы. И еще когда меня приглашают в рестораны…
Мне это стало надоедать. Возбуждение пошло на убыль. Вместо него нахлынули раздражение и боль в низу живота.
— …И когда не хватают с первого свидания за грудь, — закончила она с надменной убежденностью старой девы.
И тут я не сдержался:
— Значит, ты — дура!
В самом деле, сколько можно слушать подобную околесицу?
— Почему так грубо? — оторопела она.
Кажется, я перегнул. Но если она и вправду дура!
Кто научил ее так скудоумно мыслить?
И так аномально вести себя с мужчиной?
— Послушай, — смягчаюсь я, заметив ее расстройство, — через три часа я улетаю в Алматы, у нас очень мало времени.
Вместо того чтобы воспользоваться моим терпеливым снисхождением, Анна принимается повествовать мне, почему никогда не вступает в интимную связь с мужчиной на первом же свидании. О своих детских комплексах, иезуитски развитых ее бывшим мужем. О своем любовнике, которого, как именно сегодня вдруг выяснилось, она до сих пор сильно любит.
«Мышление женщины обладает невероятной упругостью: от сильного удара оно сплющивается, кажется раздавленным, но спустя определенное время принимает прежний вид» (Оноре де Бальзак).
Продолжать все намеченное уже не имеет смысла. Чтобы остыть и немножко подумать, прошу дать мне почитать ее последнюю статью. Статья оказалась довольно неплохой, но, на мой взгляд, чересчур короткой. Попросил принести другие. Делая вид, что вчитываюсь в каждую строчку, лихорадочно размышляю, что делать дальше. На это уходит почти полчаса.
Надлежит, видимо, похвалить ее профессиональные способности. Хвалю. Ноль эмоций.
Медленно одеваюсь. Чего-то ожидаю… Ничего не дожидаюсь.
Нужно уйти красиво, какие бы бури не бушевали в душе. Вместе выходим в холл.
— Значит, так, — говорю спокойно, — я улетаю в Алматы. Через неделю возвращаюсь. Ты меня встречаешь в аэропорту…
Внимание!..
— Я тебя нигде не встречаю! — упорствует она заносчиво.
Ну да, ехать в аэропорт ей не слишком близко, об этом я как-то не подумал. Но не сдаюсь.
— О’кей, — переигрываю на ходу, — через неделю я возвращаюсь из Алматы, еду мимо твоего дома, прихожу к тебе…
Ну хоть напоследок не будь ты дурой!
— И ко мне ты не приходишь… — произносит уныло. Кажется, она устала уже сама от себя.
— О’кей. Я тебе позвоню из Алматы! Au revoir, — говорю почти машинально и — лечу вниз на лифте. В непролазную, безнадежную, промозглую тьму…
