Кажется, я попался. Ехал за утешением, а тут — такое…
Необходимо как-то выкрутиться. Срочно! Остаться с ней на ночь — безумие. Этот байковый халат, носки пуховые, рейтузы… Какое убожество! Неужели я мог желать ее прежде?
Бежать. Куда? Срочно звонить Максиму.
— Алло, привет, Максим, как поживаешь?
Я в Москве, сегодня прилетел. Ненадолго. Где остановился? Еще не решил. Давай встретимся, поужинаем?!
Загадочная русская душа! Мой московский приятель с ходу предложил остановиться в его квартире. Бежать, бежать отсюда! И как можно быстрее.
— Зина, мне пора уезжать.
— Как? А покушать?
— Не стоит беспокоиться, я не голоден, ты лечись, поправляйся, я позвоню…
Скверно получилось. Не люблю испытывать угрызения совести, но чувство дискомфорта для меня еще более неприятно.
Жизнь коротка — к чему насиловать свой организм, теряя время с тем, кто тебе несимпатичен? И какой резон морочить голову женщине, которая вызывает теперь лишь отталкивающие чувства? Пользы от такого общения никакой, одна досада. Мог ли я когда-нибудь предположить, что так горько разочаруюсь в Зине? Сам виноват: не дал ей возможности подготовиться к встрече. Но если хорошо поразмыслить, она наконец открыла мне глаза. Да-да, не застигни я ее врасплох, никогда бы не увидел свою «красавицу» в истинном свете, без прикрас…
У Мопассана есть рассказ, в 14 лет поразивший мое воображение. Некий господин, до безумия влюбленный в шикарную даму, случайно подглядывает за ней в момент, когда та раздевается.
Точнее сказать, разоблачается. Потому как этот акт обнаруживает вдруг всю искусственность внешней привлекательности: ее соблазнительная пышность оказывается бутафорской, роскошные формы — подкладными, а безупречно красивое лицо — результат многослойного, тщательного наложения грима.
И герой в отчаянии бежит прочь — так потрясло его увиденное!
Нечто подобное теперь пережил я. А ведь ехал совсем с другими намерениями. Прямо противоположными.
Зина, Зина, и зачем ты явилась мне в таком неприглядном естестве?!
Не думать об этом больше. Заехать в общежитие ВГИКа, встретиться с Максимом (там что-то вроде суаре намечалось), забрать у него ключи от квартиры, а дальше — видно будет.
К травнику поеду завтра.
Было холодно, очень холодно. Свирепствовала вьюга. Как это… «трескучие русские морозы»?
Еще этот дурацкий диагноз… Хорошо хоть, что не смертельный… Во всяком случае, доктор оставил мне шанс. И я его использовал.
В тот же вечер.
Шерше ля фам! Как, однако, все удачно сложилось…
