Но прежде чем уйти, надо закрыть окно, чтобы ветер не беспокоил черную синеву пианино. Я перегибаюсь через подоконник… непроизвольно смотрю вниз. Там стоит человек. Стоит и смотрит на мое окно. На меня. В мои глаза. И мои слезы капают на его лицо. Черные глаза улыбаются. Он надо мной смеется? Он слушал?
Нет… нет!
Поспешно захлопываю окно… И предательница-занавеска остается меж створок.
Приоткрываю ставни и захлопываю их вновь. Воздуха! Воздуха мне! Почему я? Почему всегда я? Почему…?
Шум весны остается за окном. За окном остается человек, который меня слушал.
Я плачу и закрываю лицо руками. Я не хочу смотреть на черную синеву пианино.
Kapitel 9.
Я играю снова и снова. Но каждый раз, прежде чем сесть за пианино, я распахиваю окно.
Я жду его.
Я знаю, что он больше никогда не придет. Я знаю, что ему наверняка не понравилось. Я знаю, что это был просто прохожий. Но я оставляю себе мечту.
Оставляю, как последнее прекрасное в своей жизни.
Я верю, что он придет снова.
День проходит за днем. И его нет. Но я играю. Я играю, потому что я должен. Три дня. Четыре дня. Через неделю – на курсы. Я уже приготовил ноты, которые возьму с собой. Мне страшно.
Сегодня пасмурный день. Дождь. Я вымок до нитки. Я продрог до самого сердца. Я забыл зонтик. Но никто не накрыл меня своим. И я шел домой. Жалкий. Вымокший.
Одинокий.
Я слишком часто жалею себя. Я понимаю это. Но я слишком к этому привык.
Я вытираю волосы. Мокрая челка все время падает на глаза. Я переодеваюсь. Достаю нотные листы и сажусь за пианино.
Пальцы мнут ноты. Я смотрю на закрытую крышку. За окном стучит дождь. Я вздыхаю и на миг закрываю глаза.
Ну и что, что дождь? Он придет.
Я встаю и распахиваю окно. Я смотрю вниз. Там стоит человек без зонтика.
Прохожий? Нет. Это… Сердце ёкает в груди и бешено стучится. Я замираю и смотрю в его черные-черные глаза. На это раз по его лицу течет просто дождь, а не мои слезы. Он стоит и улыбается. Я стою и смотрю на него из окна. Он проходил мимо?
Да. Он наверняка проходил мимо.
Но я не закрываю окно. Руки дрожат. Я вытираю их об занавеску, сажусь, откидываю крышку, раскрываю ноты.
Шопен в дождь. Я играю громче и яростнее чем обычно. Я хочу, чтобы он слышал. Я не знаю почему. Может быть потому, что я надеюсь, что он пришел послушать меня еще раз. Потому что меня еще никто не слушал вот так – не потому, что это его работа и не потому, что у него нет выбора…а потому что… а почему? Не знаю.
Просто не потому что.
