— Э… — сказал математик, неодобрительно глядя на сигарету. — Вы бы это затушили бы. Вы извините конечно, но в присутствии некурящих дымить некрасиво.
Вадим молча затушил сигарету в роскошной хрустальной пепельнице и раскрыл папку.
— Некрасов, у вас готов план интервью?
Экономист пожал плечами.
— Готов или нет?
— Готов.
— Где он?
— У меня в номере.
— Почему вы не принесли его?
— Лень.
— Понятно. Герштейн, а ваш план готов?
— План чего?
— План интервью.
— Какого интервью?
— Телевизионного. Вы будете давать интервью, не так ли?
— Может и буду, — возмутился Герштейн, — но нельзя ли переменить тон? Я извиняюсь, конечно, но что за тон? План интервью. Глупое какое выражение. Я даю интервью постоянно, и никакие планы при этом мне не нужны. И любому умному человеку они не нужны.
Вадим некоторое время молчал, задумчиво глядя на Герштейна.
— Вопрос очень деликатный, — сказал он. — Без плана нельзя.
— Какой вопрос?
— О кризисе в современной науке.
— Каком еще кризисе! — Герштейн рассмеялся, глядя на Некрасова, и, очевидно, предполагая, что и Некрасову тоже смешно, но Некрасов отвернулся и уткнулся в журнал, где было написано «Правительство готовит законопроект, который позволит президенту страны утверждать в должности президента Академии наук». — О каком кризисе речь! Столько светлых умов, столько открытий! Впрочем, вы, возможно, в этом не разбираетесь.
— Это не в моей компетенции.
— Тогда и молчали бы. А то говорите о том, в чем ничего не понимаете. Доказана теорема Пуанкаре, в квантовой механике открытие за открытием…
— Простите, какая теорема?
— Ну, вы не знаете, конечно же. Теорема Пуанкаре.
— Объясните вкратце, в чем она состоит.
— Зачем? Вы не поймете. Нет, занимайтесь своим делом, и не лезьте в то, чего вам не дано понять.
Вадим бросил взгляд на Некрасова. Некрасов неожиданно повеселел и смотрел на Герштейна с одобрением. Посмотрев на часы, Вадим встал.
— Я сейчас вернусь, — сказал он. — Пожалуйста, никуда не отлучайтесь.
Просматривая на ходу списки, он почти бегом прибыл в коридор, идущий вдоль спортзала, и, пройдя его насквозь, вошел в предбанник.
— Эх, хорошо-то как! Хорошо ведь? — донеслось из парной.
Вадим распахнул парную.
Трувор, голый, охаживал веником молодого парня, лежащего на полке, тоже совершенно голого.
— Щедрин, почему не на посту? — спросил Вадим резко.
Щедрин повернул голову, завозился, и сел на полке.
— Да перестань ты… — начал было Трувор.
— Щедрин, быстро одеться и на пост. Выполняйте!
