Максим молча лезет в карман.
В этот момент дверь кабака распахивается, и свет падает на его лицо.
— Ба-а-а! — неожиданным басом гремит забулдыга. — Да никак это профессор? Профессор, вы?
Выскочивший из кабака юркий человечек деловито произносит:
— Хухрика наколол? Возьми в долю, Тарантул...
— Отзынь! — Тарантул отталкивает человечка так, что тот стукается о стену. — Это свой... Какими вы здесь судьбами, профессор?
— Простите, я...
— Не узнаете? И не надо. Деньги у вас есть?
— Есть.
— Тогда пойдемте, угостите нас. У нас здесь весело. Одно плохо: за веселье приходится платить. Пока.
Он подхватывает Максима под руку, и они втроем скатываются по склизким ступеням в полуподвал.
В обширном, с низким потолком помещении кабака зверски накурено, гремит отвратительная музыка, на дощатой эстраде трое обритых наголо молодых людей в брезентовых бесформенных портках, голые по пояс и босые, извиваясь, надрываясь, шлепая себя по голым бокам голыми локтями, орут песню — то ли на иностранном языке, то ли состоящую из междометий. Несколько пар кривляются на площадке перед эстрадой. За столиками сидят, беспрерывно курят, пьют, болтают или даже спят мальчики и девочки, мужчины и женщины, есть несколько стариков и старух. Все одеты весьма разнообразно — от живописных лохмотьев до скромных плащей, курток и пальто.
Тарантул уверенно протаскивает слегка обалдевшего Максима и свою кисочку к столику в полутемном углу. Там в одиночестве спит, положив голову на столешницу, молодой бритый мужчина в новенькой хромовой куртке и таких же штанах, заправленных в высокие сапоги. На груди у мужчины Железный крест, на полу рядом с ним валяется железная каска вермахтовского образца.
Тарантул глядит на него, произносит раздумчиво:
— Наладить его отсюда, что ли?
— А, пусть себе спит, — отзывается кисочка и садится.
— Присаживайтесь, — говорит Тарантул Максиму. — И давайте деньги. Я быстро.
Максим дает Тарантулу несколько бумажек и садится за столик. Тарантул исчезает в дыму. Кисочка с любопытством приглядывается к Максиму.
— Вы действительно профессор? — спрашивает она.
— Да.
— Как странно.
— Что именно?
— Тарантул ненавидит профессоров. И я тоже. И многие здесь. Вы не физик?
— Нет.
— Гуманитарий?
— Я профессор философии.
Бритый мужчина, не просыпаясь, гогочет. Максим и кисочка смотрят на него.
— Совсем плохо, — говорит кисочка.
— Что — плохо?
— Да что вы профессор философии. А впрочем, черт с ним совсем. Какая разница, действительно...
