— Чего, Монь?
Моня, которому не на ком было сорвать злость, рявкнул:
— Чего-чего! Прохлаждаешься, блин, а у меня весь лед растаял! Вытечет глаз, в натуре, а ты и не почешешься!
— Так, а Лизка чего, нового не принесла? — искренне удивился Шварц.
— Да твоя Лизка небось или брови выщипывает, или трусы антицеллюлитные натягивает! А ты и не пошевелишься: нет чтобы ее подогнать, в кресле, блин, рассиживаешься! Работнички, вашу мать, адмиралом Нельсоном с вами останешься, в натуре!
— Счас я ее пригоню, Монь! — мотнул головой Шварц и затопал к лифту.
— А дверь закрыть, твою мать! — крикнул ему вдогонку Моня. — Мне ж, блин, только конъюнктивита от сквозняка подхватить не хватало!
Не расслышавший слов Мони Шварц заорал от лифта:
— Да счас, Монь, счас, потерпи!
— Тетерев контуженный! — вздохнул Моня и, приложив хлюпнувший пакет к глазу, уставился в телевизор.
К удивлению Логинова, водитель повез его не на Лубянку, а к зданию специального бюро судмедэкспертизы на Краснобогатырской. В небольшом дворике, напоминавшем прогулочную камеру Лефортовского изолятора, уже стояли «Мерседес» замдиректора и джип его личной охраны.
Пару минут спустя молчаливый охранник провел Логинова в небольшую ординаторскую. В ней за одним столом сидел усталый патологоанатом в забрызганных кровью зеленых одеждах и с висящей на груди марлевой маской, за другим — угрюмый замдиректора, безукоризненно выбритый и в элегантном костюме.
— Здравия желаю! — поздоровался Виктор.
Замдиректора метнул в его сторону взгляд.
— Здравствуйте, полковник…
— Доброе утро! — сказал патологоанатом, вертя в руках ручку.
— Это доктор Артемьев, — представил патологоанатома замдиректора. — Кандидат медицинских наук, доцент, автор монографий и т. д. и т. п. и прочее.
— Очень приятно… — чуть склонил голову Логинов.
Патологоанатом кивнул в ответ, но промолчал. Замдиректора после паузы продолжил:
— Доктор сегодня ночью проводил экспертизу представленных нами тел. Так вот, он абсолютно уверен, что обезображенный до неузнаваемости труп принадлежит мужчине лет тридцати — тридцати пяти, не имевшему пулевого ранения в область левых ребер и перелома правой плечевой кости.
Логинова словно обухом по голове огрели. Он посмотрел на патологоанатома, который продолжал вертеть в руках ручку, и глухо спросил:
— Ошибка исключена?
— Абсолютно, — поднял взгляд на Виктора доктор. — Я лично уверен, что ему тридцать два — тридцать три года. Но официальное заключение делается на основании утвержденных методик. Что же касается следов переломов и повреждений костей, о которых идет речь в предоставленной мне анонимной истории болезни, то тут вы можете убедиться сами. Костные ткани в указанных местах абсолютно целы.
