К Батоеву, который отказался покидать «Хаммер», постоянно приходили какие-то люди, и в погонах, и в штатском, демонстрировали удостоверения и просили ответить на вопросы. Слушали внимательно, кивали, переспрашивали. Мустафа понимал, что, окажись у них хоть малейшая зацепка, — «закроют», и потому старался отвечать по возможности лаконично, тянул время до приезда адвоката, а когда тот появился — замолчал окончательно. Версия Батоева гласила, что он во время внезапного приступа сентиментальности вышел прогуляться к знаменитому памятнику и стал объектом покушения. Телохранители, действовавшие строго в рамках закона, защитили шефа от преступного посягательства, за что им отдельная и безмерная благодарность. Милиционеры, первыми прибывшие на место событий, предприняли все необходимые меры, за что им еще более отдельная и еще более безмерная благодарность.
Само собой изложение версии закончилось деликатным вопросом: нельзя ли мне покинуть эту жуткую площадь?
Примерно в три пополудни — после того как уехали шишки из ГУВД и мэрии — Батоева отпустили, и «Хаммер» помчал злого как черт Мустафу в его инородную резиденцию.
* * *
— Чья это квартира? — угрюмо спросил Димка, разглядывая богатое убранство огромного холла.
— Одного мертвого человека, — ответила Зарема.
— Ибрагима Казибекова?
— Да.
— Большая.
— Он любил жить красиво.
Шестикомнатные апартаменты мертвого человека располагались на берегу Строгинской поймы, в доме, который Орешкин видел только на рекламных картинках журналов. Территория тщательно охранялась собственной службой безопасности, но девушка сказала: «Прикажи войти в дом незаметно». Димка приказал. И ни один охранник не посмотрел в их сторону.
Гипноз?
— Располагайся, — предложила Зарема, сбрасывая куртку на кресло. — Здесь мы в безопасности.
— Ты уверена?
— Да. Это гнездышко Ибрагим свил лично для себя, и сыновья вспомнят о нем в последнюю очередь.
— Почему мы не поехали ко мне?
— Я же говорила: там люди Мустафы.
— Точно?
— Хочешь проверить?
Она улыбнулась. Под курткой оказалась легкая белая блузка, тонкая и почти прозрачная. И больше ничего. И Орешкин старался не смотреть на присевшую на диван красавицу.
— Ты ведь сможешь справиться с засадой?
— Смогу, — кивнула Зарема. — Но потом у ментов возникнут к тебе вопросы: откуда трупы, чего от тебя хотели…
— Понял, понял, понял.
Димка прошелся по мягкому ковру, остановился у окна, полюбовался рекой, набережной, задумчиво потер перстень, развернулся, сделал еще несколько шагов, постоял у картины.
