- Приеду в Же - накуплю презервативов.
Шашкой он ковырял дубовые бревна избы. Видя это, к нему подошла молодая хозяйка и стала заботливо снимать с него хромовый сапог.
- Накуплю сначала в планшет, а потом, если мало будет, вернусь в цирюльню и прикуплю еще...
Хозяйка принялась за второй сапог, когда, сидящий за столом и вдоволь наговорившись про рекогнасцировку, Яйцев скомандовал "взять в ружье" и маршировать к Фронтам.
Все вскочили и бросились за единственным мушкетом.
Особенно порадовала шутка подпоручика Бегемотова, который глядя за возней с печи, вскоре уснул.
17.
В уже знакомой нам горнице большого Клозетовского дома с натопленной печкой вторые сутки писалась могучая пуля. За длинным занозным столом сидели: поручик Блюев, подпоручик Бегемотов и ротмистр Яйцев, у которого опять, весьма сильно, разболелся пах. Геройски превозмогая боль, Яйцев вел записи. При особо сильных приступах он писал себе за страдания в пулю.
Здесь хотелось бы вспомнить, что Николай Яйцев - штабс-ротмистр интендантского ведомства, являлся ПО-СУЩЕСТВУ родным братом юнкера и ныне поручика Блюева. Однако, они имели все же совершенно разных родителей и может быть поэтому внутренняя сила не сближала и не влекла их друг к другу. Впрочем, тайну их родства никто в Армии не знал, кроме самых высших офицеров Ставки и судьи Узкозадова, имеющего бронь из-за неширокого таза, и находящегося в Отсосовске, глубоко в тылу.
Адьютант Палыч, с рождения не любивший азартных игр, да и все, что требовало волнений, сидел на печке, свесив ноги, и, сдружившись, доедал с кобелями подгоревшую овсянку из закопченного чугунка.
Штаб-ротмистр Яйцев предложил остальным офицерам вступить в созданный Яйцевым 17 Ударный корпус. Все согласились вступить, но только если Яйцев заплатит за выпитый сидр и незамедлительно поведет корпус к театру боевых действий. Ротмистр Яйцев, соглашаясь, величаво кивнул плешивой головой.
- Командующим похода На Фронты, я назначаю доблестного поручика Адамсона. Господа, нам надо держаться Адамсона - у него есть мушкет...
После ночной оргии офицеры вышли на Марш, и сгоряча решили подпалить деревню со всех сторон, в ознаменование своего решительного и торжественного выступления.
Спас дело староста, посланный ленивыми мужиками и бабами, который стал просить штаб-ротмистра не палить избы, иначе жить им будет совсем негде.
- Скажи еще спасибо, - высокомерно процедил Яйцев, - что мы вас самих не порешили, да бабу с мельницы не попортили...
