Потом уже и не перли. Себе дороже, когда за каждый удар получаешь дюжину.
И на побывку Федька прибыл с большой помпой. Помел деревенскую пыль клешами, попользовался девками, а то и чужими женами, когда же незадачливые мужья и кавалеры пытались подкараулить, то одному сломал челюсть, другому пряжкой ремня повредил глаз, третьего ударом дубины превратил в идиота.
На местах службы в подобных случаях помогало матросское сообщество. Все крепкие, отъевшиеся на казенных харчах, они привыкли при всяком случае пускать в ход кулаки. Били штатских, дрались с пехтурой, пару раз довелось сцепиться с жандармами.
Единственное, от кого приходилось терпеть, – офицеры. Хоть одного ударь, и сразу в лучшем случае загремишь на каторгу, а то и расстреляют, как последнего пса.
И грызла душу обида: почему их нельзя, когда так хочется?
Спасибо Ване Дыбенко. Просветил, объяснил, что надо бороться за грядущую свободу. Но не лезть на рожон, а потихоньку, агитируя братков выступить так, чтобы никто не ушел в час расплаты!
Не успела окончиться служба, как началась война. Для «Императора Павла» безобидная и неопасная. Стой себе в гавани да изредка совершай вояжи между Ревелем и Гельсингфорсом. Так и воевали, вспоминая недоступный дом да втихаря поругивая тех, кто стоял на пути к нему.
Час настал. Братки с «Императора» первыми в Гельсингфорсе подали пример, как укрепляется свобода. Самозабвенно и весело расправились с душегубами, нанизав офицеров на штыки, забивая прикладами, разрывая на куски…
И вот теперь Горобец испугался первый раз в жизни. Он не знал, откуда взялся офицерский отряд на его пути, кто им командует, но, что это враги, ощутил каждой клеточкой, каждой частицей. И как бы ни был велик мир, ему и неведомому командиру вдвоем в нем было тесно.
Если бы просто тесно! На офицеров не действовало колдовство. Они его даже не замечали, как будто чем-то отличались от простых смертных, населявших станции, села, городки…
Горобец видел отряд в деле, пытался его остановить и своей диковинной силой, и действиями своих людей. Сила не подействовала, люди были уничтожены, уцелевшие обратились в бегство с такой прытью, будто за ними гнался сам сатана.
Сюда бы братков, чтобы на прущих золотопогонных бандитов двинулись, метя клешами, лихие морячки, сошлись, решительным штыковым ударом раз и навсегда уничтожили возвращающееся зло!
Братки! Братки!
Федор помогал себе движениями рук, машинально находя самые лучшие пассы, кидал в мир беззвучный зов, искал душой и сердцем тех, кто должен помочь. Должен! Главное, чтобы узнали о грозящей миру тьме, а там откликнутся, примчатся, забьют штык в живот мировой реакции…
