– Скучаете? – осведомился Шнайдер, поглядывая на соратников с изрядной долей насмешки.
– Бездельники пусть скучают. Мне, к примеру, некогда, – подал голос Либченко и вновь вернулся к прерванному занятию.
– Ну-ну… – Как революционер старой закалки, Яшка франтовства не одобрял. Считал, что надо быть проще, понятнее народу.
Бородавкин затушил о подоконник выкуренную папиросу и с сожалением поднялся с насиженного места.
– Как дела в школе?
– Порядок. – Либченко оторвался от созерцания ногтей и поднял взгляд на хозяина кабинета. – Что с ней теперь сделается? Не сегодня завтра подпишу указ о роспуске, и одной головной болью будет меньше. Покойный полковник воспитал волчат. Теперь они все только и ждут, когда мы все одной дружной семьей вступим под команду славного Аргамакова. Ничего, недолго им уже осталось.
Шнайдер забрал у Бородавкина свой портсигар, достал папиросу и уселся на свое место.
Бородавкин с явным сожалением посмотрел на то, как его непосредственный начальник прикуривает и пускает дым в потолок.
– А ты знаешь, школу, пожалуй, распускать как раз и не надо, – изрек Яков в промежутке между затяжками.
– Как? – на редкость дружно выдохнули оба гостя. Взглянули друг на друга, и Бородавкин уточнил:
– Почему?
– Разве непонятно? – Губы Шнайдера слегка скривились в пренебрежительной улыбке. Мол, все надо объяснять и разжевывать, как несмышленым детишкам.
Судя по недоумевающим лицам соратников, с понятием у них было непросто.
Шнайдер перевел взгляд с холеного офицера на угрюмого борца с контрреволюцией и протянул многозначительно:
– Да…
– Ты это, лучше объясняй, а не наводи тут тень на плетень, – буркнул Бородавкин.
– Что объяснять? Ну, распустим мы школу, и куда денутся юнкера? По домам пойдут?
– К Аргамакову, – первым понял мысль Шнайдера капитан.
– Вот! – Для убедительности Яков даже поднял палец. – А этого нам не надо. И без них бригада как кость в горле. Поэтому надо сделать все, чтобы школа оставалась одним целым. В этом случае мы сможем держать волчат под контролем. Раз уж у Муруленко не вышло прижать их всех к ногтю до подхода Аргамакова. Сейчас хоть начальником свой человек.
Гражданин по борьбе чуть поклонился Либченко.
Капитан озадаченно прикидывал новые варианты. Он-то уже настроился распустить юнкеров к чертовой матери да и податься на менее хлопотное место: или в управление по борьбе с контрреволюцией, или в военный отдел. А там, чем черт не шутит, можно будет занять место самого Муруленко. И вместо этого опять скрывайся, делай вид, что исправно несешь службу и с пренебрежением относишься к новым порядкам! Надоело и, опять-таки, постоянно приходится переживать, что правда может выплыть наружу. Во всяком случае, часть правды.
