Во время своих штудий я обнаружил книги и древние манускрипты с картами планет и созвездий, размеченных по деканам, иначе говоря, с десятиградусными делениями зодиака. Нашел я также традиционное построение созвездий, превосходно проиллюстрированное на небольших диаграммах и крупноформатных рисунках. Меня терзали многие вопросы. Неужели только суеверием на протяжении веков и тысячелетий руководствовались люди, когда испрашивали совета у блиставшего звездами неба? Что ни говори, а по расположению звезд можно с большой точностью предсказать смену времен года, чередование приливов и отливов, наконец, имеют место и космические происшествия, от которых может зависеть жизнь всего живого. Но если стихийные события в конечном счете объяснимы расположением звезд, нет ли основания полагать, что и другие происшествия, влияющие на судьбу человека, определяются тем же путем?
Роджер Бэкон, великий францисканский теолог и философ-натуралист XIII столетия, порицал средневековых докторов за их невежество в вопросах астрологии: «Et ideo negligunt meliorem partem medicinae» («И они пренебрегают лучшей частью медицины»). Так неужели ученые такого уровня заблуждались или были глупцами? Этот вопрос не давал мне покоя, и я решил углубиться в изучение астрономии.
На обратном пути из Италии мне представилась возможность на несколько недель задержаться в Мюнхене, где я продолжил свои исследования. Среди вещей, которые мне довелось увидеть там, был составленный Кеплером гороскоп для Валленштейна, блестящего немецкого полководца времен Тридцатилетней войны.
В Мюнхенской Придворно-государственной библиотеке, как она тогда называлась, хранилось несколько полных копий Prognosticum Кеплера. С моей стороны это было не более чем праздным любопытством, поскольку в ту пору я мало что смыслил в гороскопах. И тем более я был удивлен, когда сравнил важнейшие вехи биографии Валленштейна с тем, что предсказал в гороскопе Кеплер, — в основном все совпадало. Это открытие побудило меня составить свой собственный гороскоп, и вскоре я стал членом клуба Кеплера в Гамбурге, где познакомился с замечательными людьми. Особенно я подружился с одним из зачинателей современной немецкой астрологии, Альбертом Книепфом. Он меня во многом просветил относительно гороскопа Валленштейна, так как сам перепроверил и исправил вычисления Кеплера. Книепф также обратил мое внимание на труд доктора Эрнста Браузеветтера о Валленштейне и астрологии. Валленштейн и сам проявлял большой интерес к астрологии, возможно, из чисто практических побуждений, ведь в семнадцатом столетии астрономическая информация нередко подменяла собой военную разведку. Дни, даже недели, подчас уходили на то, чтобы доставить по назначению разведдонесение, между тем постоянные астрономические наблюдения позволяли принимать решения общего характера в отношении текущих дел ежедневно. В своей работе Браузеветтер утверждает, что мудрость астрологов, в том числе и Кеплера, не принесла пользу Валленштейну, не изменила его судьбу. Эта точка зрения до сих пор считается общепринятой, а потому есть смысл остановиться на ней подробней.
