Роланд всегда спал чутко, и от первого стука проснулся полностью. Он тряхнул головой, чтобы прогнать остатки кошмара, — последней его сценой была танцующая в лунном свете голая миссис Рут, — и попытался спустить ноги с дивана.
Пушистая и теплая тяжесть удерживала их на месте.
В полумраке — в городской квартире никогда не бывает полностью темно — Роланд заметил таинственное сияние золотистых глаз. Он дернул ногой.
— Ай! Черт тебя побери, котяра!
Второй стук был заглушён короткой схваткой.
— Что случилось, Роланд?
Он зажмурился от неожиданно яркого света. У выключателя стояла Ребекка в пушистом халате и с волосами, спутанными больше обычного. Роланд показал на Тома, который с выражением сосредоточенного спокойствия вылизывал себе плечо.
— Этот кот меня укусил!
— За что?
— Ну… — Он обрадовался, что спросонья в состоянии еще и говорить. — Я его пнул ногой.
— За что?
— Он у меня на ноге спал.
Внимание Ребекки отвлек третий стук.
— Кто-то стучится в дверь, — заявила она со счастливой улыбкой. — Это, наверное, Свет.
— Ага, может быть. — Роланд, бесшумно переступая босыми ногами, обошел диван. — Но не меньше шансов, что это Тьма.
Ребекка задумалась.
— Я думаю, что Тьма не стала бы стучать.
Четвертый стук прозвучал слегка нетерпеливо.
— Иду, иду. — Цепочка звякнула о стенку. — Детка, стой у меня за спиной.
— Для чего?
— Для защиты.
— От Света?
Роланд вздохнул, возясь с засовом.
— Мы не знаем точно, кто это…
В раме открытой двери стоял юноша лет двадцати. В его глазах смешались, как в шторме, серый и синий цвета, и Роланд опустил перед ними взгляд, вперившись в спасительную стабильность узора половика.
Когда мир перестал вращаться и пульс слегка успокоился, он глубоко вздохнул и стал поднимать глаза опять, фиксируя замеченное по дороге: черные ботинки, обтягивающие джинсы, красный платок, завязанный над коленом, три ремня с заклепками вокруг бедер и узкой талии, изогнутая полукругом рука с серебряными браслетами от кисти до локтя, ослепительно белая футболка с рваными рукавами и значок с веселой мордой — белое на черном.
Взгляд Роланда застыл на длинной золотой линии шеи, он с усилием, пока еще мог, отвел глаза. Острие подбородка у юноши было тяжеловатым, и лицу чуть-чуть не хватало гладкости, чтобы быть смазливым. В ухе у него висело большое серебряное кольцо, а цвет волос переливался от белого у концов до золотистого у корней. Но крашеными они не выглядели.
Юноша улыбнулся, и Роланд забыл обо всем перед сладкой чувственностью этой улыбки.
