Час прошел как две минуты и я чувствовала, что случилось что-то большее, чем обычно.
Я шла назад по коридору прямо перед ним.
Когда я открывала дверь, и он проходил мимо, чтобы войти в свою комнату, он спросил:
"Где ты была, Четана?"
Я подумала про себя: "О! Он забыл, что я сопровождала его на дискурс.
Он, должно быть, выпал из пространства".
Я ответила: "Я была на дискурсе".
Он как раз проходил мимо меня в этот момент и негромко рассмеялся.
Когда он засмеялся, и я засмеялась.
Я вспомнила, где я была.
•••
Во время дискурсов, Ошо был магнетически притягателен и излучал харизму.
Его глаза горели как огонь, его движения напоминали грациозностью дикую кошку.
В те годы в Пуне его дни были заполнены: он читал сотню книг в неделю, работал со своей секретаршей Лакшми и кроме дискурса в 8 часов утра, был всегда даршан в 7 часов вечера.
Он никогда не болел, и в эти годы он говорил об Иисусе, суфизме, дзене, Лао-цзы, Чжуан-Цзы, даосизме, йоге, индуистских мистиках, хасидизме и Будде.
Он говорил о каждой сутре Будды.
Один комментарий по поводу Алмазной сутры звучит так:
"Алмазная сутра для многих из вас покажется абсурдной, сумасшедшей.
Она иррациональна, но не антирациональна.
Это что-то за пределами разума; вот почему так трудно выразить ее в словах".
Ошо говорил обо всех сутрах Будды на протяжении пяти лет.
Они перемежались беседами о суфизме и вопросами учеников.
В течение нескольких недель он совсем не выходил, потому что была вспышка ветряной оспы и выходить было слишком рискованно.
Когда он прочитал последнюю сутру Будды, это был день полной луны Будды (полная луна в мае).
Ошо сказал: "Будда родился, стал просветленным и умер в один и тот же день, по стечению обстоятельств этот день сегодня".
Взаимоотношения Ошо со временем всегда были и есть за пределами тайны.
В течение двух лет я редко выходила из дома.
Просто стирка и утренние дискурсы так заполняли мой день, что я была переполнена.
Иногда Ошо посылал мне приглашение прийти на даршан, потому что он говорил все меньше и меньше на даршанах и медленно, медленно более частыми становились энергетические даршаны.
Когда Ошо давал даршан, он отвечал на вопросы о чьих-то проблемах.
Он сидел и внимательно слушал, кто бы ни говорил, как будто это был единственный человек в мире для него, и потом он долго говорил, стараясь помочь с проблемой.
После того, как несколько тысяч человек говорили о своих проблемах, ты начинаешь понимать, что проблем нет, или скорее их всего несколько, и эти несколько постоянно повторяются.
