Особенное внимание автор уделил историографическому анализу работ, содержащих в той или иной степени дефиниции не только "жидомасонского заговора", но и сугубо имперского отношения к евреям России. При этом, опираясь на труды Л. Полякова6, автор представил "русский"генезис "Протоколов" в качестве важнейшей составной части процесса формирования юдофобских идей, а литературный опыт творцов докладных записок, рапортов и доносов, так же как и проникновение подобных взглядов в беллетристику, связал с определенными характеристиками конкретной историко-политической ситуации.
Следует сказать, что исследование этой проблемы строилось на хронологическом описании фактов и явлений, естественно обусловивших этапы работы и главы исследования:
1) общественно-политическая мысль конца XVII – начала XIX в. и происхождение идей о "жидо-масонском заговоре" в России;
2) идейно-беллетристическое оформление антисемитизма в русской литературе второй половины XIX в.;
3)"документализм" и "фактография" свидетельских показаний "физиологического очерка" 70-90-х годов XIX в.;
4) революционная ситуация в России и "охранительная" литература;
5) "Протоколы Сионских мудрецов" в современных тоталитарных обществах.
Конечно, очерк об антииудейской литературе XI-XV вв., как и рассказ о масонской литературе в эпоху становления Российской империи, являются необходимым и закономерным введением в тему, а социально-идеологический анализ "творчества" советских авторов-антисионистов подводит итоги логического развития мифа о "всемирном еврейском заговоре".
АНТИИУДЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕЙ РУСИ
Антииудейская полемическая литература (полемическая в смысле религиозном, а не национальном) возникла на Руси почти сразу же после распространения христианства. "Импорт" староболгарских и греческих (византийских) литературных образцов способствовал быстрому становлению подражательных и компилятивных жанров, следствием чего, в конечном счете, стало летописание, а затем и апологетические сборники.
Христианизация Руси "на византийский манер" должна была вызвать у русских книжников желание обосновать "благодать" просвещения.
При этом, в отличие от эпохи раннего христианства в Западной и Восточной Римских империях, в которых апологетам нового учения пришлось столкнуться с сильнейшим противодействием блюстителей "закона" (напомним, что первые пропагандисты христианства вышли из иудейской среды), Русь не только не была знакома с иудейской традицией, но и плохо представляла самих иудеев7.
