Несомненно, благодаря многочисленным разоблачениям фальсификации С.А. Нилуса в работах русских критиков "Протоколов Сионских мудрецов" (П. Милюкова, В. Бурцева2, Ю. Делевского3 и др.), а также в работе французского ученого Роллина4 и, особенно в фундаментальном исследовании Н. Кона5, "полицейское" происхождение "Протоколов Сионских мудрецов" не вызывает сомнений. Однако в связи с малоизученными проблемами возникновения и развития антисемитских идей в Росссии и при достаточной "забытости" русской антисемитской беллетристики второй половины XIX в. (Б. Маркевич, Вс. Крестовский, Н. Вагнер и мн. др.) и первой четверти XX в., вопрос о генезисе "Протоколов Сионских мудрецов" решался эклектично и антиисторично.
В результате этого создалась ситуация, при которой принципы литературоведческого историзма были преданы забвению. Но ведь хорошо известно, что, например, заимствования Шекспиром сюжетов из датских или же итальянских хроник не делали его произведения ни "датскими", ни "итальянскими". Поэтому шекспироведы, вполне обоснованно, искали ответы на свои вопросы в истории английской литературы, а не в зарубежных "источниках".
Примерно так же обстоит дело и с вопросом о российской природе "Протоколов", ответ на который следует искать не в творчестве Д. Ретклифа или М. Жоли, а в мемуарах О. Пржецлавского и романах Вс. Крестовского, ибо геополитические идеи "пангерманизма" и "панславизма" явились следствием реальных исторических событий, в фокусе которых "противостояние" России сперва Франции, а затем Германии в середине XIX в., было к концу столетия трансформировано в "противостояние" православной и "мессианско избранной" России иезуитско-католической – масонско-рсспубликанской – жидовско-капиталистической Европе.
Триумфальная экспансия в Европу сугубо российской интерпретации "жидо-масонского" заговора оказалась следствием той большевистской революции, которая, заимствуя мессианско-геополитическую "роль" России (к тому времени ставшей СССР), не могла не привести к новому противостоянию "тюрьмы народов" и Европы.
Таким образом, концепция и предложенный филологический анализ при широком использовании историко-беллетристического материала, малоизвестного даже в кругах узких специалистов, логика историко-литературной последовательности произведений забытых авторов прошлого столетия и очерк творчества современных советских писателей (естественно, объем научного труда не позволял упомянуть всех авторов и все произведения) составляют методологические основы исследования.
